Мои попутчики удивлённо и уважительно слушали меня. Может, мои откровения и продолжились бы, если бы не остановка, на которой они должны были выходить. Выходя мужчина спросил, как меня зовут. «Рустам» – ответил я. «Дядя Рустам, я всё понял» – сказал он, и, выйдя на остановку, чуть ли не прокричал мне в окно автобуса: «Дядя Рустам, я всё понял».
Ехать мне было ещё прилично, и я переваривал эту необычную встречу. Случайной её не назовёшь. Если супруга как-то может воздействовать на меня с той стороны, вероятнее всего, что и другим умершим позволено подобное действие, признаться, я убеждался в этом не раз после смерти супруги. И скорее всего, через меня, умершие предки этих влюблённых пытались открыть глаза им, пошире, на то счастье, которое они имеют. Сам того не желая, я, быть может и помог этому мужчине поближе разглядеть своё счастье. Я был бы безмерно благодарен тому, кто в своё время предоставил бы мне подобную помощь. Потому и пишу, что не знаю, что пишу, потому и помогаю, не зная, чем помогаю, потому как через мою супругу и через меня (на основе целостности единой души для двоих) идёт помощь тем людям, кто её ждёт, кто её заслуживает, кому она нужна. И не важно, кто я в этой работе, одни скажут – проводник, другие съехидничают – фантазёр, главное, чтобы помощь дошла до того, кто в ней нуждается.
* * *
Мне больше нравится описывать жизненные темы, подобно вышеприведённой информации, нежели чем углубляться своим «маленьким умом» в глобальные проблемы. Но у меня нет выбора, некая сила заставляет меня это делать. Вся моя «вина» в том, что я родился не в то время, не в тот час, не под теми планетами. Светила в момент моего рождения расположились в таком порядке, который позволил образоваться условиям, способным использовать определённым структурам жизнь человека таким образом, чтобы, проведя естество последнего через огромный круговорот жизненных проявлений, использовать силу этих проявлений для определённых целей. Подобно кузнецу, который в процессе творения не щадит болванку, «избивая» её молотом. На выходе этой работы довольны все. И даже болванка, которая из гадкого утёнка превращается в прекрасного лебедя.
Со смертью любимого человека весь мир, оставшегося здесь на Земле, рушится, переворачивается с ног на голову. Всё лишнее и ненужное выпадает. Остаётся настоящее, истинное, то, что и делает человека человеком. Оно может быть, иногда, даже маленьким, небольшим, крохотным. И способность, придать ей силу и увеличить её владения, зависит, как от «умершего», так и от скорбящего.
Разумеется, важную роль в этом вопросе играет то, чем были набиты головы обоих. Я нередко сталкивался со случаями, когда смерть любимого человека наделяла оставшегося на Земле, изрядной долей цинизма, жестокости, и даже антисострадания.
Смерть моей супруги позволила мне разглядеть то, что мучает многих людей на Земле: – кто мы, для чего