– Кто? Никочка? – мило улыбнулась его мама. – Мой хороший, это твой дом и её, конечно, мне там делать нечего! А я планирую нам с Мишей купить дачку.
Владимир напрягся, ожидая, что мать захочет, чтобы он помог деньгами. Вообще-то, в глубине души он отлично понимал, что это будет справедливо – это же дом для его матери и сына, которого он просто спихнул на её плечи.
– Да, но дом в Испании обошелся очень прилично, а ремонт, обстановка, а машина там… Да потом и Ника беременна. Надо же столько всего предусмотреть… Ну, в конце концов, ничего страшного, если дачи нет! Куча людей так живут и ничего! Я потом им денег подброшу побольше… прямо вот надо запланировать…
Потом… потом… потом… как вода сквозь пальцы уходит время, когда можно обернуться, вспомнить что-то очень важное, нужное, то, что стучится в висках, заставляет сжиматься сердце, тянуться к тому, что может отвлечь, заглушить это беспокойство, тревогу…
Очень часто человек отлично знает, что что-то делает не так. Прямо вот чует, но «так же все живут», «да лааадно, последний раз», «я, что, не имею права пожить для себя» или «как они мне все надоели, я никому ничего не обязан»! Вот всё это и произносил про себя Владимир, уезжая от маминого дома. Он раздраженно фыркал, невольно вспоминая, как она его обняла и перекрестила, когда он уже собирался уходить и давал последние ценные указания сыну.
– Не кривись, мой хороший, это моё право – тебя любить, так что терпи! – рассмеялась она, обращая всё в шутку. Он не видел, что она вытерла глаза, зато видели Мишка и Фёдор. Оба хмуро переглянулись.
– Это… мммм… Я тут хотел сказать… – Мишка судорожно пытался что-то сказать, чтобы утешить её, только ничего не приходило на ум, и тогда он просто шагнул и обнял её. – Ба, ну, не расстраивайся! Мы же тут. Я это… я постараюсь, ну, не делать так…
– Спасибо тебе, мой хороший! – Людмила благодарно погладила Мишку по плечу и поцеловала его.
– Ты ведь его любишь, да? Папу?
– Да, мой хороший, я люблю его, – почему эти слёзы льются? Мальчика пугают…
– Ба, ты не плачь… Может, потом ты и меня полюбишь, и я тебе обещаю, что не буду так! – Мишка мотнул головой на дверь.
– Глупенький, я тебя люблю с самого твоего рождения! – проговорила Людмила, вытирая слёзы уже двумя руками.
– Странные люди! Чего они хлюпают. Сейчас ещё чихать начнут! – удивлялся Фёдор. – Я же чувствую, что тут всё хорошо. И не просто хорошо, а даже ещё лучше, чем было! Нет бы мурлыкали на радостях. Всё-таки у котов как-то разумнее устроено…
В ближайшие выходные из Москвы выехала машина. Нет, разумеется, не в гордом одиночестве, а в тесной, местами даже слишком тесной компании единомышленников, рвущихся за город. Людмила, которая отлично водила, только вздыхала и прикидывала, насколько раньше лучше выезжать, чтобы было посвободнее, Мишка наглаживал Фёдора и косился на сумку-холодильник, переживая, что