Традиционное логово немецкой армии и штаб-квартиры располагались между Тиргартеном, Потсдамерплац и домом-ракушкой. Благодаря другу, чья мать была любовницей высокопоставленного немецкого офицера, мне неожиданно открылась дверь в этот нацистский лабиринт. Меня считали хорошо воспитанным мальчиком, поэтому из всех одноклассников именно я удостоился приглашения в гости.
Это был опасный, но завораживающий мир. Ровные ряды серых машин тянулись между бессчетных вилл. Внутри этих строений без устали тикали телетайпы, стучали пишущие машинки и щелкали каблуками немцы. Переносные радиоприемники гудели словами войны, и где-то рядом свободно и беспрепятственно шел я, «еврейский мальчик».
Там я впервые по-настоящему увидел гитлеровскую армию, и она, вне всякого сомнения, производила сильное и пугающее впечатление. Военные с отполированными металлическими нашивками на груди, в сапогах, начищенных до блеска, парами вышагивали по улице. Им не было дела до детей вроде меня. Как не было дела и полковнику, который наблюдал, как мы играем в шахматы в его саду.
Глава 3
Берлин
1941–1942
Под конец 1941 года нацистское правительство устроило чудовищную демонстрацию силы. В сентябре евреям предписали носить желтые шестиконечные Звезды Давида.
Звезды нашивались на одежду с левой стороны груди. Любой нееврей, столкнувшись с евреем, должен был за версту увидеть этот знак. Благовоспитанные фрау заверяли нас за чашечкой Ersatz-кофе:
– Честь немцев ни при каких обстоятельствах не допустит такого безобразия. Мы же цивилизованные люди и не можем просто взять и вернуться в Средневековье. Люди выйдут протестовать на улицы!
Но, к сожалению, этим предсказаниям не суждено было сбыться.
Когда взошли первые Звезды Давида, одни высмеивали саму идею, а другие высмеивали тех, кто их носит. Затем последовал период безразличия, уступивший место раздражению из-за желтого лоскута, который постоянно напоминал о позоре. Всякий раз, когда вероятность того, что кто-нибудь из осведомителей[16] узнает нас, была низкой, мы выходили на улицу без них. При свете фиолетовых неоновых огней, освещавших Берлин, желтые звезды казались синими. Еще меньше они были заметны в темных переулках, ну а в крайних случаях их можно было прикрыть газетой или сумкой. Вступил в силу комендантский час для евреев, но контролировать его соблюдение было практически невозможно. Несмотря на риск мы часто его нарушали.
Вскоре к Звезде Давида прибавились и другие знаки. «P» для поляков и «OST» для украинцев. Знаки десятилетней давности, запрещавшие въезд только евреям, пришлось снять и пересмотреть. На их месте появились новые, исправленные. Во всех общественных местах, от одиноко стоявшей скамейки до парков, от телефонной будки до кинотеатра, теперь висели знаки, запрещавшие