– В Пушкино… – растерянно произнесла Ника.
Сестры вышли на площадку. Лифт почему-то не работал. Ника спускалась медленно, цепляясь набитой сумкой за перила, а Наталья продолжала обработку. Ее голос искажали гулкие своды подъезда, делая каким-то незнакомым, и это еще больше отчуждало девушек друг от друга.
– Кстати, ты поняла, почему отец-то ушел?
– Почему?
– Ну, любовница его, к которой он собрался уходить, помнишь? Ну, в общем, разбились они на машине. Ему теперь не только машину ремонтировать надо, так еще и кралю свою. Ему-то ничего, а она в реанимации проболталась три дня. Сейчас ее в общую палату перевели, у нее перелом ноги, кажется, сотрясение мозга, а главное, – Наталья гадко захихикала, – прикинь, у нее трещина на лобковой кости.
– На лбу? – не поняла Ника.
– Слушай, ну ты дура все-таки! На каком лбу?! Я тебе говорю: на лобковой кости! Неужто не знаешь, что это такое? – раздраженно произнесла сестра. – Короче, инвалидка она. Ему теперь надо будет апельсины ей возить, с ложки кормить и на аптеку работать. Он к ней переезжает. В сиделки, вот!
Ника ошарашенно посмотрела на Наталью. Неужели сработало?! Из-за случившегося несчастья история с заклятием отошла на задний план, съежилась, и вот теперь оказывается, что мамина разлучница в больнице… Как поздно! Тем не менее та, причинившая маме боль, теперь сама на больничной койке! Справедливость пусть поздно, но восторжествовала. Заклятие, полученное от колдуньи, которое она со злостью шептала в дерматиновую обивку двери, где обитало украденное у ее матери счастье, подействовало.
Она чувствовала себя Немезидой – богиней мщения.
Пытаясь осмыслить случившееся, Ника пропускала мимо ушей все, о чем без умолку говорила сестра. Отныне ей предстояла другая жизнь.
Рев эскадрильи Б-52, заходящей на новую бомбежку, вернул его в реальность. Подхватив одной рукой тело женщины, а другой прижав к груди ребенка, он рванулся к гигантской воронке – именно там можно было найти укрытие. «Бомба дважды в одну воронку не падает» – он знал эту военную мудрость. Только гражданские, пригибаясь и прикрывая голову руками, бегут в дома и прячутся за стенами построек, не понимая, что именно там их, скорее всего, настигнет смерть.
В воронке он перевел дыхание. Прикрывая собой жену и дочь, мужнина взял себя в руки и привычно, по-военному, отключившись от творящегося вокруг безумия, хладнокровно осмотрел местность. Срочно нужны аптека или госпиталь. Он отказывался верить в смерть близких. Требовался антишоковый укол, требовались реанимационные действия, и он, понимая, что в этом хаосе никто ему помочь не сможет, собирался сам воскресить из мертвых дорогих ему людей.
Грохот стал затихать. Уже можно было покинуть спасительную воронку и переместиться в какой-нибудь полуразрушенный подвал – так будет надежнее. Придерживая на плече тело жены,