Постоянное напряжение сказывалось на внешнем облике Алессы: ее лицо побледнело сильнее обычного, глаза казались слишком большими, а волосы ниспадали на плечи спутанными завитками, а не привычными аккуратными волнами, которые имели свойство превращаться в мелкие кудряшки в дождливые дни. Она не походила на доблестную спасительницу, коей себя, впрочем, и не считала, но появляться в подобном виде перед людьми Алесса себе позволить не могла.
Для начала ей стоило освежиться под водой, вот только по другую сторону незапирающейся двери находился Данте, и, если ему по какой-то причине вдруг вздумается ее открыть, Алесса не успеет даже прикрыться. Он не мог к ней прикоснуться – с ее согласием или без него, – но это не сильно утешало. Он бы увидел ее.
Она уставилась на свое отражение и скривилась. Не сказать, что Данте проявлял интерес.
Ополоснувшись, она занялась макияжем. Сегодня требовалось идти на крайние меры, поэтому Алесса накрасила губы прозрачным блеском и достала из косметички черные тени, после чего нанесла их на веки, растушевывая до тех пор, пока не стала напоминать мстительного ангела. Под таким слоем теней и тушевки никто не заметит ее слабостей. Своим обликом она не собиралась впечатлять окружающих – он предназначался только для нее. Она пыталась приободрить себя.
Закончив приводить в порядок лицо, Алесса приступила к замазыванию синяков на шее, но каждое прикосновение пальцев, когда она наносила слои крема и тонирующей пудры, отзывалось пульсирующей болью.
По крайней мере, струящееся традиционное белое платье, предназначенное для встреч с Советом, благодаря свободному крою скрывало надетую под ним форму, и ей не придется возвращаться наверх, чтобы переодеться перед ежедневной тренировкой.
Рената с помощью боевых тренировок сбрасывала напряжение. В то время как Алесса считала их одобренными государством пытками. У нее кружилась голова от одной только подготовки к встрече; и если она поднимет меч, то рискует свалиться с ног.
Когда она попыталась дотянуться до последней атласной пуговицы на задней стороне шеи, петельку для которой как будто намеренно сделали неподходяще маленькой, ткань сползла с плеч из-за глубокого выреза, и Алесса дернулась, всхлипнув от боли.
– Ты в порядке? – проявил участие Данте.
Рыдать перед незнакомцем в переулке – это одно дело, но в Цитадели, где она была Финестрой, все обстояло иначе. Или, во всяком случае, пыталась ею быть.
– В порядке, – ее голос надломился. Предатель.
– Что-то не похоже.
– Ты телохранитель, а не нянька.
Повисла долгая пауза, а затем раздались шаги и послышался скрип ножек стула по полу.
Алесса подхватила ленту, тут же поморщившись, потому что даже такое незначительное движение вызвало боль в ключицах. Да что с ней случилось? Она что, забыла, как реагировать на доброе отношение?
Она-то думала, что испытала