В частности, командование воздушных перебросок (КВП) стремилось заполучить больше спутникового времени, чтобы облегчить повседневную координацию самолета KC‐135[11] над Тибетом и на Ближнем Востоке. Командир КВП официально заявил, что «Вечная бдительность» – бессмысленная трата ресурсов.
И, казалось, он не ошибался.
Более пятидесяти лет «Вечная бдительность» находилась в состоянии повышенной готовности. Хоппер стояла во главе последние пятнадцать лет. И до сегодняшнего дня проект так ничего и не нашел.
Всем знакомо уязвимое место человеческой цивилизации. Людей больше прельщает немедленная личная выгода, нежели обещанное в неизвестном будущем коллективное благосостояние. Эффект особенно очевиден, когда речь заходит об отдаче, которая, вероятнее всего, произойдет не раньше чем в следующем поколении. Данное явление получило название «межпоколенческого дисконтирования», и познакомил общество с ним молодой французский экономист Флориан Павар во время выступления на международной экономической конференции 23 октября 1982 года:
«Средний период смены поколений составляет двадцать пять лет. Любая польза от человеческих действий, которая заведомо произойдет вне этих рамок, создает резкий дисбаланс, подрывающий долгосрочное сотрудничество. Иными словами, мы как вид заинтересованы в том, чтобы предавать собственных потомков. На мой взгляд, единственное возможное решение – это суровое и немедленное наказание тех, кто окажется неверен своему будущему».
Впоследствии была высказана теория о том, что неспособность человеческого вида сосредоточиться на экзистенциальной угрозе неизбежно приведет к разрушению окружающей среды, перенаселению и истощению ресурсов. Таким образом, среди экономистов распространено мнение, что этот врожденный недуг представляет собой некий встроенный таймер самоуничтожения человеческой цивилизации.
К сожалению, мировая история только подтверждает эту теорию.
И поэтому, несмотря на высокую ответственность, проект «Вечная бдительность» страдал от хронической человеческой недальновидности. За прошедшие годы потенциал программы истощился, и в то дождливое утро, о котором ранее шла речь, проект был малофункционален… но притом оставался жизнеспособным.
В 16:24:32 UTC полковник Хоппер сидела за столом. Полупустой термос стоял на куче бумаг – заявках на оборудование, в котором ей непременно откажут.
Неожиданно раздался звонок.
Надев гарнитуру, Хоппер нажала кнопку. Мониторы тотчас ожили.
– Первая. Прием, – отрезала она привычным тоном аналитика.
Голос на другом конце отличался отчетливым американским акцентом. Хоппер узнала его среди неумолимо истощающейся команды полевых оперативников.
– Это Бразильеро.