– Женька! – заорал я во все горло. – Вставай! Мне надо приготовить костюм, навести порядок в доме, и… я умираю – хочу есть.
Племяш выполз в коридор, едва перебирая ногами. Его глаза заискивающе бегали из угла в угол, стараясь не встречаться с моими. Лицо было помятым, отечным, с «узорами» от подушки… В общем видок еще тот. Но я не стал высказывать ему свои претензии, подозревая что и сам выгляжу немногим лучше.
Я пропустил пацана в ванную первым, чтобы тот быстрее пришел в себя и приступил к обязанностям домохозяина, а потом сам долго плескался под струями прохладного душа, и только тогда, когда кожа покрылась мурашками, вернулся на кухню, учуяв непередаваемый запах запеченной курочки. Рот сразу наполнился слюной и усевшись за стол, я потянулся за вилкой.
Женька хмыкнул и поставил передо мной исходивший паром и немыслимыми ароматами поднос с тушкой, покрытой аппетитной золотистой корочкой.
Некоторое время мы молча орудовали столовыми приборами, а потом в нетерпении отбросив в сторону этикет, принялись рвать дичь руками. И только когда на столе остались обглоданные кости, мы как по команде выдохнули и захохотали. Угомонившись, я изложил планы на завтрашний день, и мы разошлись по своим комнатам.
Утро следующего дня выдалось на удивление теплым и сухим. Я приоделся подобающим образом, чтобы не смущать и не злить супругу, а Женька помог натянуть на меня костюм, и поправил галстук.
– Вот на какие жертвы приходится идти из-за любви! – ворчал я, застегивая мелкие многочисленные пуговички белоснежной рубашки. – Прежде чем жениться, Женька, подумай сотню, а может и тысячу раз – оно тебе надо?
Парень лишь лениво пожал плечами, и вручив мне кейс, перчатки и пальто, выпроводил за дверь.
Вера уже поджидала меня в назначенном месте, притопывая от нетерпения.
– Ты как всегда опаздываешь! – набросилась она на меня.
– Вот уж нет! – я посмотрел на часы. – Пришел раньше на 3 минуты!
– А должен был на десять! – парировала она. – Тоже мне, ухажер!.. Ладно, – она сменила гнев на милость, боясь, что наша встреча не успев начаться, перерастет в очередную ссору, и подхватив меня под руку, повела к дверям выставочного зала.
Экспонаты произвела на меня глубокое неизгладимое впечатление. Вот уж не ожидал, что какой-то провинциал способен так передать настроение человека, его эмоции, его чувства… через воск и глину. Я видел несколько творений из подобного материала, которые возят по всей стране признанные умельцы, но эти не шли с ними ни в какое сравнение. Перед глазами вновь и вновь возникали картинки увиденного. Лица, позы, сюжеты… В сгорбленной фигуре старца, держащего на руках обмякшее тело девочки, чувствовалась такая боль, что я ждал, еще секунда и из его глаз прольются слезы, а с губ сорвется крик отчаяния… А скульптура молоденькой красавицы… невинное дитя, она словно увидела призрака – столько невыразимого