Природной чувствительности, как у Гриши Мягкова, у Виктора никогда не было, однако теперь, стоя у кровати ушедшего в мир иной мальчика, он сразу ощутил неладное, обратив внимание, как на своё внутреннее состояние, так и на внешние проявления чуждых для комнаты жизнерадостного подростка сил.
Прислушавшись к своим ощущениям, Виктор распознал растущую безосновательную тревогу, а затем внимательно пригляделся к обоям с изображениями разноцветных автомобилей. Для неопытного глаза стена, у которой стояла кровать мальчика, ничем не отличалась от той, что напротив, однако на деле она была немного тусклее. Чтобы подтвердить свою догадку, специалист достал из кармана пиджака паспорт, под обложкой которого хранил фотографию, сделанную на одной из семейных прогулок. На фото тридцатидвухлетний Виктор держал на руках улыбающуюся пятилетнюю дочь на фоне зелёных деревьев и голубого неба.
– Чертовщина, – тихо выругался специалист сквозь сцепленные зубы.
– Чего там? – спросил Мягков, вжав голову в плечи, – Всё плохо? Да?
На любимой фотографии Виктор знал каждую деталь вплоть до малейших оттенков, отчего сразу заметил, как слегка посерело голубое небо, а золотистые волосы его дочери потускнели, отныне напоминая цветом сухую солому. Фотография не выцвела, это нечто, просочившееся в комнату Арсения, искажало восприятие цветов. Тяжело вздохнув, Виктор спрятал фотографию под обложку паспорта, убрал документ в карман пиджака. Он прижал ладонь к стене, увешанной постерами супергеройских фильмов и компьютерных игр, и почувствовал мерзкий липкий холод.
– Достаточно, – твёрдо сказал Виктор и резко направился к выходу, – уходим, Гриша.
– Чего достаточно? – Мягков, пропустив товарища, прикрыл дверь в комнату.
– Признаков достаточно, – бросил через плечо Виктор, едва не натолкнувшись на выскочившую из кухни мать Арсения.
– Ну что? Что? – пролепетала женщина, – Батюшка до вас приходил, говорил, мол бесы Сенечку моего одолели, только не верим мы…
– Обещаю, мы разберёмся, – сухо произнёс Виктор, не сумев заглянуть в глаза матери, потерявшей сына лишь из-за того, что через стену от комнаты Арсения поселилась сущность, в сражении против которой у тринадцатилетнего мальчика не было абсолютно никаких шансов. Пройдя мимо Михаила, уже успевшего опустошить пару рюмок спиртного, Виктор вышел из квартиры. Участковый, ещё раз выразив свои соболезнования и извинившись за беспокойство, поспешил за товарищем.
Двое мужчин ещё долго стояли около подъезда, не произнося ни слова. Григорий Мягков переминался с ноги на ногу. Виктор, расстегнув три верхние пуговицы рубашки, нервно курил, погрузившись в собственные размышления. От волнения на лбу специалиста выступила испарина.
– Значит так, Гриша, – заговорил Виктор, бросив окурок в урну, –