Но на новом месте лучше не стало, по-другому было, по-новому – это да. Все изменилось, и жизнь, вроде бы, новая началась, как и хотел, но Максу на новом месте не нравилось. То ли не привык еще, то ли… Хотя что тут может понравится, сами посудите, тоска и депрессия за душу берут от этого пейзажа, а все ж подвоха он не обещает, только попахивает от него, прямо скажем, похабно. Ну, запах, это полбеды, это не смертельно, а вот дверь…
Все, дошло наконец, где сбой системы приключился – закрыта она, причем наглухо, хоть стоит обычно дни и ночи круглый год нараспашку. Только зимой, в лютый мороз он сам лично приспособил на место тугую пружину и для верности приколотил ее гвоздем, да и ту выдрали, когда потеплело. А теперь нате, пожалуйста – на улице лето в разгаре, а тут прихлопнул кто-то дверку, и держит ее изнутри, иначе с чего бы ей дергаться туда-обратно.
Макс свернул газету трубочкой, положил ее в карман, постоял, присматриваясь к двери в подъезд, и поднялся по ступенькам. Прислушался – точно, есть там кто-то, дышит тяжко, точно стометровку пробежал, и топчется на одном месте. Там, за дверью, небольшой предбанник имеется, темный и грязный, как положено, и превосходно этот предбанник подходит для действа, что Уголовный кодекс именует «разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здоровья». Было уже, проходили, не раз и не два, когда в окрестностях таджики с ближайшей стройки промышляли. Хорошо, что без увечий тогда обошлось, да жертвы, тетки в основном, и деды, сами мобильники и кошельки отдавали, дабы от последствий встречи себя оградить. Впрочем, нашелся кто-то, написал заявление, и полицаи в два счета налетчиков отловили. Но это когда было, зимой еще, а сейчас лето, новое зверье могло на районе завестись.
Макс потянул дверь на себя, и та открылась неожиданно легко, даже не скрипнула, но ощутимо покачнулась, что объяснимо – висела она на одной петле, верхней, и держалась на честном слове. Отвалилась вбок, из подъезда пахнуло сыростью и кошками, в темноте что-то громоздилось – белесое, бесформенное, как медуза, звякало чем-то и смачно сопело.
Макс присмотрелся и шагнул в подъезд. Эту «медузу», точнее оплывшего усатого мужика в трениках и серой майке-«алкоголичке» он знал, давно и превосходно. Сосед это его был, сосед по площадке, Вова Алтынов, любитель поучить окружающих жизни и выпить. Последнему увлечению он предавался ежедневно, нализавшись, принимался орать на жену – она ему, дескать, всю жизнь поломала. Он ее с ребенком взял, чужого выродка пригрел, а Маринка – так звали его благоверную – курва этакая, только и делает, что бегает налево, в чем был отчасти прав. Маринка эта мимо Макса спокойно пройти не могла, как в той частушке про тещин дом. То глазки состроит, то всплакнет, пожаловавшись на свою тяжкую жизнь, то в гости набивается. И так повернется жирным боком, и этак встанет, достоинства свои демонстрируя, да только зря – не звал ее Макс к себе, вежливо здоровался и проходил мимо, чувствуя – еще одно такое приглашение, и он не выдержит. Согласится и позовет Маринку к себе. В голодный год с мешком картошки.
Вова набычился, шевельнул усами, пригладил лысину и преградил Максу путь. Резво так шагнул, легко, даже тапками не шаркал, что тоже настораживало. Точно и не Вова это был, а некто, чертовски на него похожий, Макс даже отступил на всякий случай, и осмотрел соседа с ног до головы. И все встало на свои места – тапки Вова где-то посеял, и переминался на холодном полу босиком. Маринка его из дому выгнала, не иначе – достал, поди, ее вечно пьяный муженек, вот и выставила за дверь считай, в чем мать родила.
Вова вытянул шею и пристально всмотрелся Максу в лицо. Смотрел и не узнавал – на алтыновской роже недоумение читалось без труда. Поглядел, нахмурился, и вдруг выдал низким приятным баритоном:
– Пароль. Скажи пароль, и проходи.
– Чего? – оторопел Макс. Вот чего угодно ждал, ей богу, только не игры в казаки- разбойники с босым и крепко выпившим соседом. Перегаром от него разило зверски, пил он, видимо, не первый день, устал, и, вспомнив пионерское детство, решил развеяться.
– Пароль, – повторил Вова, – знаешь пароль – свой, нет – чужой. Говори.
И