– Стража искала Лешпри?
– Нет. В Канцелярии Правосудия мне ответили, что примутся за поиски только по истечении недели! – вновь разрыдалась Дина. – Но почему?! Почему они не согласились отправиться за ним уже сейчас?! Я не выдержу этих пяти дней… Этих терзаний!
Мысленно попрощавшись с приятной ночёвкой, я вздохнул:
– Где я могу найти этого Симона?
Дина сжала меня за запястье и растроганно всхлипнула:
– Ты пойдёшь к нему… ради Лешпри?
– У Шилли вырос достойный потомок – авантюрист, заботящийся о благополучии Кулуат Хеля. И было бы кощунственно бросить его в трудный час, – тепло ответил я. – Я постараюсь выспросить у Симона всё, что он знает о карте и предполагаемом маршруте Лешпри, а потом… Спущусь за ним.
От переполнившего её волнения Хельберт задохнулась.
– У этого отброса нет постоянного пристанища, – овладев собой, промолвила Дина. – Симон вечно обретается по всяким захолустным кабакам и подобным им темным притонам. Вчера я отловила его в «Изворотливом Вереске». Он был мертвецки пьян и бубнил, что ни о какой карте и слухом не слыхивал. Мне так и не получилось развязать ему язык и… пришлось уйти.
Хельберт отвернулась – по её щекам вновь заскользили капельки.
– Симон мне врал! Перед своим уходом в потёмки Криды, Лешпри поведал мне, кто всучил ему тот пожелтевший свиток! Я призывала сыночка не валять дурака, не геройствовать, обещала, что мы сведём концы с концами и без этого проклятого богатства, но он всё отнекивался, да отшучивался, а теперь… теперь его нет…
– Не кори себя. Юноши всегда считают себя самыми умными и оттого не воспринимают слова своих родителей всерьёз. Лешпри поступил опрометчиво, да, однако, убиваться нам пока рано.
Сняв с воротника полотняную салфетку, я встал.
– Я в «Изворотливый Вереск». Советую тебе после моего ухода лечь спать. Во сне разум освобождается от скопившегося напряжения, а тело набирается новых сил. И то и то тебе сейчас показано.
– Спасибо, Калеб… Я провожу тебя.
Пошатываясь, Дина сопроводила меня в прихожую. Лик Эбенового Ужаса, прислонённый к вешалке, плотоядно скалился мне из корзины с тросточками. «Недолго же ты отдыхал» – хмыкнул себе я, беря его в руку. Ободряюще подмигнув Хельберт и мягко прикрыв за собой дверь, я вышел из Кулуат Хеля.
На небосклоне ночь расплескала ковш звёзд. В воздухе пахло отгорающим костром и пряными травами. Вдыхая ароматы заснувшего города, я, позёвывая, заторопился в нижнюю часть Роуча, туда, где разношёрстные питейные заведения являлись прибежищем для сонма сомнительных личностей. Длинный бульвар со строем чинных деревьев вывел меня в квартал