…Итак, стоял декабрь 1929 года. Байкал еще дышал через полыньи и промоины, которые, словно трубы гигантского органа, время от времени издавали утробные звуки – то «бухали» страшным коротким всхлипом, то скрежетали от ветра, который пытался заштопать эти рваные раны, ставя прозрачные заплаты из льда и снега. Он хорошо трудился зализывая трещины, которые на десятки и сотни метров тянулись в разные стороны.
И хотя участков открытой воды оставалось все еще много, работы у ледокола «Ангара» было предостаточно. Он продолжал навигацию, занимаясь привычным делом – забрасывал грузы в самые отдаленные места северного побережья, где золото мыли в горах… Стране нужна была валюта! Золото конвертировалось успешно…
Ледокол «Ангара» двигался вдоль полуострова Святой Нос. Он вышел из залива Курбулик накануне нового года. Мы неслучайно написали «Новый год» с маленькой буквы. В то время один из любимейших праздников стараниями и распоряжениями новой власти не отмечался на государственном уровне, равно как и многие иные, к примеру, Рождество или Пасха.
Ледокол ходил сюда каждую навигацию одним и тем же маршрутом, который был тщательно выверен по картам. Ровно три недели назад корабль уже ломал здешний лед, прочный, изумительно прозрачный, с воздушными вкраплениями в виде огромного количества пузырьков воздуха. Такой у этого льда норов – «глотнуть» кислорода и заморозить его до самой оттепели. А иногда, когда хотелось попугать отважных путешественников, рыбаков и охотников, Байкал позволял себе слегка почудить. Он загодя замораживал природный газ на глубине. Время от времени подо льдом вспыхивало пламя – это воспламенялся газ. Ну как тут не удивиться, испугаться и затаить дыхание от восторга, глядя на полыхающий подо льдом газовый факел. Господи, чудо то какое!
А вот сгусткам «подмороженной нефти», которые нет-нет да и выбрасывало на берег, старожилы уже не удивлялись – их быстро научились использовать в хозяйственных нуждах.
По ходу Ледокола нагромождения льдов, которые ветер нагнал друг на друга с высотой несколько метров, торосы и снежные завалы, мстили великану. Они громоздились друг на друга, пытались преодолеть его борта, забраться на палубу и уж там разгуляться по полной, круша в отместку и ломая все, что подвернется под ледяную силу. Но удавалось лишь добраться до борта, оставляя на нем царапины и вмятинки. В избытке были разве что брызги байкальской воды, которые немедленно застывали на палубе, превращаясь в ледяные причудливые ледышки и наросты. Их сбивали деревянной колотушкой.
Для Капитана и Ледокола такие рейсы были повседневной работой, и они, честно говоря, мало обращали внимания на это привычное борение человека и человека.
По воле Капитана Ледокол наезжал всем своим стальным