Скажите, друзья, а есть ли где Бог-то,
Если вас так поломало с любви?!…
Кажется есть, – провыл Муха сквозь слезы,
Я после бутылочки слышал вчера,
Как он мне сказал, – нарви Цыпе розы
И шашлык зажарь у костра…
Так, это не ты, а Бог тобой правил, —
Цыпа взметнула злобно глаза.
Ты на меня сердиться не вправе,
Этот Бог был внутри у меня!
Так, значит, ты за обедом съел Бога?!
Не помню, что ел, я глядел на тебя!
Ну, что же, поел ты очень не плохо,
Раз Господа съел, то это судьба!…
Похоже, что вы ударились сильно,
Какой смысл здоровым нести такой бред?!
Доктор, вы бредите тоже обильно,
Только леченья от вас что-то нет!…
Возможно, что вы, Мухотренькин, и правы,
Но в нашем психдоме давно нет лекарств,
Зато я беседы веду для забавы,
Чтоб вас же отвлечь от ваших мытарств!…
Тут Муха с Цыпой мигом поднялись
И от доктора вдаль понеслись,
Но на санитаров тут же нарвались,
А те им устроили райскую жизнь…
Лежат Муха с Цыпой в престранном дурдоме,
Где доктор не лечит, а лишь говорит,
Зато как танцует с дождем и при громе,
И напевает слегка на иврит…
Стих 18
Муха шел по городу
И девоньку искал,
Отрастил он бороду
И свистел, нахал…
Показалась дева,
Заиграл в дуду,
Под гипнозом тело
Уложил в саду…
Дева с нежною любовью
Мигом расцвела,
Чуть запачкав Муху кровью,
Двойню родила…
Муха стонет, Муха бредит,
Муха вдаль глядит,
Дева в рай на Мухе едет,
Позабыв про стыд…
Сто детей ему рожает,
Мячиком живот,
Мухотренькин уже лает
Будто идиот…
Чуть полаяв, прослезился,
Тут же замолчал,
Так с мечтою распростился
Бабник и нахал…
Дева видит, он в иконку
Молится, хитрец,
И 101-ую девчонку
Дарит наконец…
Стих 19
Идет топиться Муха в омут,
Рычит над заводью пруда,
Он девой был безумно тронут,
Но та исчезла навсегда…
Лягушки плавают, не зная
Куда глядят его глаза,
Воды молчанье обещает,
Что пропадет его тоска…
И вдруг другая дева босоногая
Его в кусты к себе отчаянно зовет,
и Мухотренькин ее страстно трогая
Уже смеется как счастливый идиот…
Девчонка плавает и Муха бултыхается,
И по воде идут от них круги,
Вот так божественная в близости красавица
Излечила Муху от тоски…
Он целовал ее от берега до берега
И улегся