Мия побелела.
Ранение в живот? Да такое?
Приговор.
Она, конечно, дождется лекаря. Она будет бороться до конца. Но…
– Надо написать дяде Джакомо. Все очень серьезно.
Томас кивнул.
А девочка-то умница. И не кричит, не орет, не бьется в истерике… другая б на ее месте… Впрочем, вот вам эданна Фьора. Тихо лежит в глубоком обмороке. А малышка решает, что надо сделать.
– Напишите, дана. Вы сумеете? А я сейчас и отвезу письмо-то… до Эвроны путь неблизкий. Пока доеду, пока дана Джакомо найду…
Мия закрыла глаза.
На секунду, только на секунду. А потом выпрямилась.
– Ньор Томас, прошу вас пока побыть с моим отцом. Я скоро вернусь.
И вышла. Писать письмо…
Так ли это легко – написать письмо?
Ну… если вы хорошо умеете писать – то да. Мия этим похвастаться не могла, как и остальные отпрыски рода Феретти.
Падре Уго их учил, конечно, и Мия могла что-то прочитать, и написать могла, хоть и с горем пополам, но…
Написать. А бумага в кабинете отца. Там же чернила и печать.
В кабинет отца запрещено заходить всем. Даже эданне Фьоре. Если отец узнает, он Мию просто выпорет. На конюшне. Хлыстом.
Один раз ей досталось за то, что она подглядывала за конюхом и служанкой… но это сейчас не важно. Ладно! Если отец выживет – пусть порет! Мия потерпит!
И девочка решительно вошла в кабинет.
Там было темно и прохладно, тяжелые бархатные шторы, бывшие некогда темно-зелеными, а сейчас скорее грязно-бурыми, практически не пропускали света.
Мия решительно раздернула их в стороны.
– Так…
В ящиках стола последовательно нашлись: бутылки, кинжал, пистоль (правда, сломанный), порох и пули, карты и дамские чулки сиреневого цвета, книжка с картинками, при виде которых Мия сначала покраснела, а потом подумала и сунула книжку себе за пазуху.
Вряд ли отец хватится пропажи в ближайшее время. Она успеет ее просмотреть… ну и прочитать, если получится. Читала Мия откровенно плохо и медленно.
А вот и бумага. И чернильница… здесь на донышке. Песочница, восковая палочка, печать рода Феретти…
Мия не стала садиться. Ей было бы неудобно, в кресле отца она могла два раза утонуть.
Она подвинула скамеечку для ног поближе к столу, встала на нее и положила перед собой лист бумаги. Медленно, вспоминая уроки доброго падре, вывела несколько слов. Перо нещадно царапало бумагу, а в одном месте даже прорвало ее, но не сильно, самым кончиком. Присыпала песком, подождала, пока высохнут чернила. Свернула бумагу так, чтобы получился конверт, растопила восковую палочку и накапала воска.
Приложила печать.
Вот так.
Теперь подождать, пока застынет воск… это быстро.
И к Томасу. Пусть мчится стрелой.
Папочка… только выживи! Можешь меня хоть три раза выпороть, только