– Хм, – Иван Иванович потянулся в кресле и зевнул, однако шальная мысль уже закралась в его голову и начала там строить свои планы и домыслы.
«Вот что было бы, к примеру, если бы я вдруг вот так взял, да и пропал?» – размышлял Иван Иванович, он закрыл глаза и представил, как всполошились бы все его родные. Ну, коллеги, естественно обрадовались бы первыми, но для приличия на следующий день надели бы скорбные гримасы на свои лица, и кто-нибудь из них в ближайшее время обязательно бы выступил с душещипательной речью по поводу его исчезновения.
«А что?» – подумал он, – Этот пропавший не совсем дурак! Семеро детей! Подумать только! Поэт! Драматург! – при этих словах Иван Иванович усмехнулся в свои усы, – Мда! Здорово он это придумал! А не исчезнуть ли и мне на время? А там посмотрим! Авось объявлюсь, а может… Ах, да кто его знает! Однако, идея весьма недурная! – и он погрузился в свои размышления, точнее в фантазии о том, как все будут его искать, оплакивать, говорить о нём много хорошего и т.д. и т.п.
Из этих мыслей его вывел телефонный звонок. Это звонила его супруга Любовь Семёновна, ей опять нужны были деньги.
«А чёрт бы побрал этих женщин! Сколько им не дай, им всё мало! И куда они их девают с такой быстротой?!» – мысленно возмущался он.
Его рабочий день уже подходил к концу, оставалось каких-то жалких полчаса и Иван Иванович счёл своим долгом покинуть свой кабинет заблаговременно, чтобы после банка успеть ещё выпить кружечку пива в хорошем заведении, куда он любил заглядывать время от времени, и где он мог посидеть часик в тишине и покое.
К сожалению, в этот день его планам не суждено было осуществиться.
Когда он проходил по мосту, в сторону почтового отделения, он услыхал чей-то истерический крик. Иван Иванович испугался и даже подпрыгнул на месте от неожиданности, так обычно начинала высказывать своё недовольство его «вторая мама», да именно с истошного вопля.
Она начинала голосить что-то вроде: «И на что ж это мне, бедной женщине! И как же это так…» и далее, в том же духе. Потом обычно следовал перечень её заслуг перед ближайшими родственниками, которые «неблагодарные» совсем «совесть потеряли», «на шею сели», о матери совсем не заботятся и не хотят возвращать «сыновий долг». Это всё при том, что у женщины этой отродясь сыновей не было.
Иван Иванович хотел было по привычке припустить со всех ног, как он это обычно делал в случае со своей тёщей, оставить так сказать поле брани, а браниться (читай ругаться) она могла долго, и в этот момент можно было только позавидовать жизнестойкости этой женщины, способной на столь долгие разговоры по душам.
Однако, любопытство заставило его остановиться, ведь нет же здесь его тёщи, да и зачем ей здесь быть в это время?
«Неужто выследила! Но как?! Я ведь даже ещё никому не рассказывал о своих планах!» – судорожно соображал Иван Иванович, оглядываясь по сторонам и ища знакомую добротную фигуру Полины Григорьевны, и пытаясь высмотреть её среди людей по свекольного цвета пышной шевелюре времён Мадам-де-Помпадур. Ни цвет волос, ни форма причёски со времён бракосочетания Ивана Ивановича и Любови Семёновны у Полины Григорьевны не поменялась ни разу, из чего в душе у него закралось подозрение, что его тёща носит парик. Но, к сожалению, разоблачить её в этом, у него не было возможности, как и прокрасться в её комнату незамеченным, а всё благодаря Тутанхамону IV, маленькому йорику, которого Полина Григорьевна ласкового называла Туточкой. Что случилось с первыми тремя Туточками не смог определить даже ветеринар. По словам Полины Григорьевны, всё началось с первого пса, которого ей подарил ныне покойный её супруг. У Полины Григорьевны была на этот случай своя версия, она считала, что Аркадию Петровичу на том свете неймётся, и что он ей собак «портит» раз от раза.
Но вернёмся к Ивану Ивановичу, который спустился под мост и обнаружил там человека мужеского пола в весьма плачевном расположении духа.
Иван Иванович сразу отметил про себя, что человек этот одет в весьма добротный и, видимо, дорогой костюм, поэтому очень удивился, увидев его под мостом
– Простите! Могу я вам чем-то помочь? – обратился он к «потерпевшему».
– Нет! – воскликнул тот, – Мне никто не может помочь! Увы! Я сам во всём этом виноват! Я сам всё это натворил! У меня теперь только один выход! – с этими словами человек стал раздеваться, аккуратно складывая свой костюм на парапете.
Иван Иванович испугался не на шутку. В его присутствии ещё никто не пытался покончить жизнь самоубийством. И он переживал, что теперь бессонница его доконает, раз уж это не удалось сделать Полине Григорьевне.
– Подождите! – робко начал Иван Иванович, – Выслушайте меня! Я ведь собственно того…
– Что? – обернулся к нему мужчина, он стоял на берегу уже в одних трусах