Он, кстати, возбудился невозможно как.
Прыгал вокруг меня пару месяцев, пока я не пришла в себя и не решила, что хватит плыть по накатанной и реагировать на обстоятельства, вместо того, чтоб их менять.
Ну вот и поменяла. Молодец.
Отлично получилось.
Поняв, что поработать мне сегодня уже не светит, я засобиралась домой.
Возле раздевалок спортзала на первом этаже споткнулась и выронила сумку, ручки и карандаши раскатились по всему полу.
Одна упала аж к дверям, разделяющим предбанник спортзала и вестибюль.
Нагнулась поднять и услышала разговор на повышенных тонах. Двое парней о чем-то горячо спорили, ругались даже.
Помимо воли, прислушалась.
– Дав, ты, блин, или говори уже окончательно, или заткнись и не мешай мне.
– Я тебе уже все сказал.
О как! Да это же мои друзья из физкультурного отделения! Их голоса я узнаю из всех остальных легко.
Тихий, злой и агрессивный, такой же, как и его хозяин, с акцентированными окончаниями, словно, как в спорте, четко завершает движение. Добивает. Это Глеб Шатров.
Низкий, рычащий, с легким, едва уловимым акцентом, растягивающим гласные, и от этого кажущийся невозможно опасным, тягучий и тяжелый. Это Давид Дзагоев.
– Что ты мне сказал, чурка ты с глазами!
О Боже, да они же подерутся сейчас! Из-за чего? Что не поделили?
– Не груби.
По ощущениям, Давид сейчас просто протянет мощную лапу и ухватит напрыгивающего на него, как пес, Глеба за шею. И сдавит. Но это, конечно, если поймает верткого парня.
Я замерла, словно наяву увидев эту сцену, и не зная, что мне делать.
Может, на помощь позвать?
Вмешиваться глупо, разотрут, как пылинку, между собой.
И не заметят.
– Да я еще и не начинал! Ты чего хочешь, Дава? Чего?
– Того же, чего и ты. Сам знаешь.
Каждое слово, как камень. Тяжелое, увесистое. Наверно, руки показательно опустил. Чтоб безобидней казаться. Хотя, конечно, этот медведь не может выглядеть безобидно. Иллюзия все. Обман.
– Но я же первый ее увидел! Дав! Не по-братски, а?
– И что? Ты сделал хоть что-то?
– Но я же…
– Пока ты соберешься, она замуж выйдет и ребенка родит.
– Нихера!
– Ты мотаешься, как говно, играешь все. А время уходит. Я долго ждал.
– Дава! Не лезь, слышишь! Не лезь! Только попробуй!
– И что будет?
– Дав. Ты же брат мне. Ты мне жизнь спас. А я тебе. Помнишь?
Молчание.
Я неловко пошевелила затекшей от неудобного положения ногой. Надо бы уйти. Они явно делят женщину, выясняют отношения. Глупо будет, если меня застукают за подслушиванием.
Я тихонько подобрала ручку, поднялась.
Надо же, значит друзьям понравилась одна и та же девушка!
Кто же их так зацепил?
Интересно было бы поглядеть…
– Да, – наконец, веско уронил Давид, – мы