– Да я лучше в одиночку войду в лагерь алтенов.
Лицо Дейра вновь приняло странное выражение, но на этот раз она не собиралась допытываться о причинах.
– А ты иди к нему, – бросила она. – Тал захочет видеть тебя. Ему наверняка потребуется, чтобы все, кто может, прислуживали этому англичанину.
– Думаю, Тал устроит настоящий пир, – заметил Дейр, не трогаясь с места.
Джура метнула копье и попала в центр мишени.
– Похоже, у меня пропал аппетит. Иди же! Проваливай! Мне нужно тренироваться.
Дейр озадаченно нахмурился, но, не задавая вопросов, повернулся и направился к городу.
Джура со злостью выдернула копье из набитой сеном мишени. Вот тебе и возвращение возлюбленного! Она обняла его, а он оттолкнул ее, хотя уже через минуту дернул за волосы и признался, что ревнует. Почему бы не выказать ревность поцелуями? Почему он никак не попытался стереть воспоминания о мужчине на берегу реки?
Она снова и снова метала копье. Нужно довести себя до изнеможения, чтобы не вспоминать ласки незнакомца, прикосновения его губ…
Она пробормотала проклятие, снова метнула копье и промахнулась.
– Ох уж эти мужчины!
Дейр смотрел на нее, дергал за волосы, а тот мужчина ласкал ее бедра, и это в то время, когда англичанин угрожал всей Ланконии!
Она снова метнула копье и на этот раз попала точно в центр.
Роуан стоял за дверью отцовских покоев и пытался стряхнуть с одежды дорожную пыль. Ему не дали времени переодеться и привести себя в порядок. Сказали, что Тал настаивает на немедленной встрече с сыном и не собирается ждать.
Поразмыслив, Роуан решил, что пыльная одежда вряд ли так уж важна для Тала, особенно после того, как он видел убожество, скудость и мерзость запустения, царившие в доме так называемого короля.
Роуан пнул попавшую под ноги обглоданную кость, распрямил плечи и распахнул тяжелую дубовую дверь. В комнате царил полумрак, и он не сразу разглядел окружающую обстановку. Отец пока что молчал, изучая новоявленного сына, и тем самым позволил Роуану его разглядывать.
Тал лежал на груде мехов, вернее, грубо выделанных медвежьих шкур, что очень ему шло, поскольку вид у него тоже был грубый и неотесанный. Он оказался чрезвычайно высок, дюйма на четыре выше Роуана, но при этом ужасно худ. Может, когда-то он и считался красивым, но сейчас лицо было покрыто шрамами, полученными в бесчисленных битвах. Его легко можно было представить в седле разъяренного жеребца, с занесенным мечом и ведущего в победоносную битву тысячное войско.
– Подойди ко мне, сын, – прошептал наконец Тал хриплым голосом, в котором звучала неизбывная боль. – Сядь рядом со мной.
Роуан присел на край кровати, стараясь скрыть растущую тревогу. Он много лет делал все, чтобы наставник похвалил его в очередном отчете Талу. Молодому человеку всегда хотелось порадовать человека, которого он никогда не видел, и оправдать его ожидания. Но сейчас, разглядывая смуглое лицо с резкими чертами, он чувствовал, что отец будет разочарован своим светловолосым, бледнокожим сыном. И снова