Завтрак у Фанни «сервирован». Именно этот перформанс открывает фестиваль «Зонтичное утро», посвященный Фаине Георгиевне Раневской. «Завтрак» придумала Анна Валентиновна Цыганкова – изысканная, как мадригал, изящная, как кружевной зонтик, остроумная, как сама Фаина Георгиевна. Она и ее креативная команда. Ради этого и многого другого в самый разгар августовской жары мы едем в Таганрог, где дамы в шляпках и с зонтиками, мужчины в сюртуках с котелками на голове, подтянутые офицеры, словно из чеховских «Трех сестер», и все пронизано той атмосферой дореволюционного Таганрога, из которого виновница торжества умудрилась сбежать, но незримо присутствовала всегда.
«Завтрак у Фанни» – это не про еду, хотя и угощение тоже будет. Это про нас с вами, о том, как, куда и с чем мы в итоге приходим. Как в еще одном, всем известном афоризме Раневской, которая приглашала к себе в гости: «Звонок не работает, поэтому как придете, стучите ногами. – Почему ногами, Фаина Георгиевна? – Ну, вы же не с пустыми руками собираетесь приходить…» «Завтрак у Фанни» о том же – с какими руками мы собираемся прийти к ней, на угол Фрунзе и Тургеневского? С какой головой и каким сердцем? Главное – чтобы не с пустыми.
Прийти:
«Завтрак у Фанни» – автор и организатор —
Туристский информационный центр (ТИЦ) Таганрога,
Ростовская область, г. Таганрог, ул. Петровская, 78
тел.: +7 (863) 436-05-60
www.visittaganrog.ru
Закруткин
Долгое время я полагал, что Закруткин не писатель, а художник. Теперь уже не узнать, каким образом сошлись пути известного писателя и горного инженера, но мой отец бывал у Виталия Александровича, всегда прихватывая с собой какую-нибудь фильдеперсовую бутылку, и изредка – меня. Всю дорогу в Кочетовскую я, представляя себя героем «Поездки на долгих» и впитывая в основном пейзаж за окном автомобиля, вполуха слушал отцовские наставления и ловил лишь обрывки его вдохновенной речи. «Удивительный человек…», «совсем не зазнавшийся…», «тебе повезло, что ты можешь вот так вживую…», «потом будешь вспоминать…», «ты должен…», «как же он пишет…». На этом моменте мы подъезжали к ярко-синему дому, отец замолкал, они обнимались с хозяином и усаживались за стол, а я ускользал внутрь дома, где висели картины, одна из которых, огромного размера, изображала обнаженную женщину, то ли полулежащую, то ли полустоящую на звериных шкурах. Вспоминая, что хозяин «пишет», я полагал, что все картины, а особенно эта, и написаны тем, кто сейчас чокается рюмкой с моим отцом. А еще на стенах висели настоящие шашки, сабли и ружья. Озираясь, я думал – удивительный человек.
«Матерь человеческая», «Плавучая станица» и «Подсолнух» были прочитаны уже потом, когда не стало сначала хозяина ярко-синего дома, а затем и горного инженера. Остальное ожидает своего часа, и не из-за лени, а потому что проза Закруткина