Да, может, у этих Нефилимов тоже есть крылья, но с помощью моих можно не только летать. И им всем лучше это запомнить.
– Давайте все успокоимся, пока все окончательно не вышло из-под контроля.
Но мы игнорируем предложение и все еще готовы рваться в бой. Никиас потирает переносицу и еле слышно произносит:
– Все пошло абсолютно не по плану.
Повернувшись к нам спиной, он обращается к присутствующим, сообщая, что праздник окончен, и благодарит их за то, что заглянули. Пока гости не уходят восвояси, и в доме не остаемся только мы впятером, никто не издает ни звука.
– Всем успокоиться, – приказывает Никиас, но снова остается незамеченным. Его крылья с хрустом раскрываются, а голос эхом гремит по всей комнате. – Я. Сказал. Всем. Успокоиться. – Первыми отступают Ставрос и Аэро. – Присаживайтесь, – рявкает он на них.
С осторожностью глядя в нашу сторону, они плетутся к дивану и садятся по разные стороны. Никиас указывает мне и Стилу на стулья, стоящие напротив.
– Можешь превращаться обратно, – шепчу я. Снова вспыхивает яркий свет, и Стил становится самим собой. Пока мы идем к своим местам, он кладет мне руку на поясницу. Мы оба смотрим на неизвестных потомков с подозрением. Стил осторожно опускается на стул, но мышцы его по-прежнему напряжены. Он готов действовать в любой момент.
– Ставрос, я знаю, у тебя было множество ожиданий относительно Эмберли, но есть смягчающие обстоятельства, которые аннулируют условия договора. Я уже говорил тебе об этом перед собранием.
Мы со Стилом переглядываемся. Он качает головой и кривит верхнюю губу, показывая отвращение ко всему происходящему.
Я его понимаю. Брак по договоренности, без согласия сторон. Отвратительно. В каком веке мы живем? Хотя, учитывая, что местное сообщество не особо в курсе современных норм и свободы слова например, для них это вполне логично. Ведь они почти не взаимодействуют с внешним миром.
– Договор нельзя разрушить. – Ставрос скрещивает руки на груди и откидывается назад, в каждом его движении читается агрессия, даже в наклоне подбородка.
На волосы ему падает солнечный свет, подсвечивая тонкую седую прядь, начинающуюся у виска и скрывающуюся где-то за ухом.
– Это не совсем так, – отвечает Никиас.
Мужчина щурится. Аэро с широко распахнутыми глазами смотрит то на отца, то на Никиаса; вся его решимость, очевидно, куда-то испаряется, как только он понимает что-то такое, что остается незримым для меня. Ник и Ставрос продолжают разглядывать друг друга. Очевидно, что между этими двумя происходит какой-то молчаливый диалог.
– Эмберли – не чистокровный Ангел, – наконец произносит отец Аэро.
– Да, это так. Но в этом отношении она больше ангел, нежели человек. Если ангельская сущность доминирует, это уже никак не изменить. Вполне логично, что от ангелов ей передалось что-то помимо пламени и крыльев с острыми наконечниками.
– Ты просто пытаешься освободить ее от нашего контракта, –