– Вот ты ушастый, любопытный какой, – ухмыльнулся очкарик, – ну хорошо, объясняю. Настоятельница монастыря, торгует невинностью, и неплохо на этом зарабатывает, – видя, что я нахмурился, Рамус досадливо цыкнул, – Вот же! Это очень дорого, да, но товар одноразовый, сам же понимаешь? Хотя думаю, ты нахмурился не поэтому. И вот тут начинается самое интересное, – он взял паузу, – я сварил ей зелье, которое вызывает видения, и частично связывает волю. Девушкам кажется, будто они спят, а на утро они просыпаются у себя, и бегут к настоятельнице рассказывать о кошмаре. И, – он хохотнул, – Их вера становится такой незыблемой, а труд таким рьяным…. Ну ты понял, да? И все в выигрыше.
– Ну, допустим, – кивнул я, – но вопрос, почему ты не идешь сам, остался без ответа.
– Ну, – замялся очкарик, – я немного поссорился с настоятельницей, и она сказала, что мне тут больше ничего не светит. А ты человек новый, тебя она обманывать не станет.
– Рамус, – снова вздохнул я, – зачем тебе вообще девушка?
– Вот ты твердолобый, – зашипел очкарик, – Тебя в детстве на пол не роняли? Да, чтобы смягчить, то обстоятельство, что твоя рыжая подруга, в этом смысле свою ценность уже потеряла. Не ты часом к этому руки приложил?
– И нужно было все так усложнять? – огрызнулся я, – Еще и это кольцо нацепил.
– А с какой стати мне тебе доверять? – изумился он, – Все сделаешь, как сказал. Вернемся назад и сниму.
– Да ты вообще никому не доверяешь! – тихо звякнув монетами, я пошел в указанном направление, а следом мне долетело:
– И горжусь этим.
***
Алтарь был старым. Женщина в капюшоне и широком плаще, вздымала к небесам руки, с отчаянной мольбой к небесам, а перед ней был каменный столб, не шире суповой миски. Я, как и было сказано, положил кошель на него, с любопытством ожидая развития ситуации. На самом деле, если бы Рамус мне все рассказал там, я и сам не отказался бы прогуляться, а теперь он добавил еще один пунктик к справедливому возмездию в его сторону.
Что-то щелкнуло и сердцевина столба пошла вниз, утягивая за собой и кошелек. Через некоторое время голос и правда спросил: черная или белая? А я, как и планировалось, ответил: красная. На минуту повисла тишина, потом голос вздохнул, а сердцевина столба вернулась на место, уже без кошелька. Моя миссия была закончена, и я уже собрался уходить, но на алтаре что-то блеснуло. Протянув руку, я ожидал найти там вывалившуюся монету, и жутко удивился, обнаружив золотой перстень. Рассмотрев поближе, я увидел на нем тот же рисунок, что и на треклятом диске старикашки в желтом халате.
– Дождалась, – раздался сверху голос, но другой, не тот, что раньше, а словно шорох сухих листьев на ветру. Перстень словно сам, прыгнул на мой палец, а по статуе женщины прошла глубокая трещина. На мгновение мне стало жутко больно, я скривился и уже хотел закричать, но меня отпустило, а когда я выпрямился, все стало выглядеть несколько иначе. Пожав плечами, я поднес руку к глазам и попытался его снять,