Она снова была другой. Короткое блестящее платье до середины бедра обнажало шикарные, в клубном свете сияющие золотистым загаром ноги на очень высоких каблуках. Волосы пышной копной струились по открытым плечам и спине. Губы, накрашенные алой помадой, даже на расстоянии казались сочными и упругими.
Если в ресторане образ Елены подразумевал холодность и величавую неприступность, то здесь она перевоплотилась в полную противоположность самой себе трехдневной давности. Она говорила с публикой, танцевала, улыбалась и заводила – и голосом, и движениями. Песни были ритмичными, живыми и зачастую соблазнительно-жгучими.
Брюки стали тесны. Во рту сохло. Шумно выдохнув, Ярослав с восторгом и поражением признавал очевидное, не отрывая от Елены взгляда.
Он ее хотел. До сбившейся пульсации крови в венах.
Выступление группы длилось больше часа, в течение которого Ярослав цедил единственную порцию рома и безотрывно смотрел на сцену. Позволив себе наслаждаться воскреснувшими эмоциями и ощущениями, он не испытывал ни малейшего желания размышлять о том, что случится позже.
В жизни, как и в бизнесе, иногда лучшим решением было действовать по ситуации без заблаговременно подготовленных планов. Внутреннее чутье и готовность рискнуть хорошо окупались там, где оказывались бесполезны расчеты и прогнозирование.
Когда на сцене появились другие артисты, Ярослав, задумчиво вращая в руках пустой бокал, еще несколько минут определялся с собственными намерениями, а после поднялся с места. Улица встретила его бьющей в нос и легкие свежестью и прохладой.
Озираясь по сторонам, он гадал, где здесь черный выход. Караулить Елену у дверей Ярослав не собирался, но проснувшаяся в нем мальчишеская фантазия заставляла стоять на месте: случайные встречи… они ведь не совсем случайные, правда?
Обогнув здание и оставив позади тусующийся у яркой вывески бара народ, он оказался в относительно тихой полутьме заднего двора. Для естественности выбора собственного местоположения не хватало сигарет, но Ярослав не курил.
Спустя несколько минут до него шумным гулом донеслись звуки из недавного покинутого им зала, затем гулко хлопнула, закрываясь, тяжелая металлическая дверь и послышались шаги. Особого внимания на них Ярослав не обратил, но едва стал различим разговор, рванул вперед, где уже виднелись две фигуры: изящная женская, все еще обтянутая блестящим концертным платьем, и огромная мужская.
– …дайте мне пройти. Сейчас же, – чеканил легко узнаваемый теперь женский голос.
– Да не ломайся, че ты, – приставший к Елене мужлан покачивался из стороны в сторону, но дорогу перегораживал успешно. – Я ваши бабские отказы знаю, ну… Ты цену не слишком набивай, певичка, – на этот раз он схватил ее за предплечье, не позволяя пройти. – Ш-ш-ш…
Елена рванулась назад и точно собиралась что-то сказать, но Ярослав вмешался первым:
– Эй ты, – позвал он громко, но обошелся без крика. – Руки убрал от нее!
Мужлан