Приехавший лифт приостанавливает наш натянутый обмен фразами. Жестом приглашаю зайти.
Взгляд брюнетки, скользнув по моему лицу, трусливо убегает по стене на пол.
Девчонка не желает добровольно заходить в кабинку и оставаться со мной наедине в маленьком закрытом пространстве, но, видимо, сказать об этом и выглядеть уязвимой – еще больше.
Набрав в легкие воздуха и вскинув подбородок, она все-таки заходит в лифт.
Иду следом и оказываюсь напротив настолько близко, что улавливаю фруктовые нотки духов. Мне нравится ее запах, такой же головокружительный, как и его хозяйка.
– Какой этаж?
Брюнетка поднимает глаза и твердо заявляет:
– Нажимайте свой, мне выше.
– А если мне последний?
Рассерженно пялится, понимая, что проиграла, но касается пальчиком кнопки с цифрой пять.
Лифт мягко трогается и дает мне меньше минуты форы.
– Я тебе не нравлюсь? – спрашиваю напрямик, впиваясь взглядом в ее лицо, чтобы не упустить ни одну эмоцию.
Молчит пару секунд и тихо выдыхает:
– Нравишься.
Вот мы и перешли на ты.
На губах самодовольно расползается улыбка.
Браво, детка! Прямо и без жеманства.
Особа, которая в лоб говорит правду, – это как цветок из Красной книги. Таких надо беречь от окончательного вымирания.
– Тогда в чем дело?
– Для тебя девушки – забава, – выплевывает с холодной ноткой презрения.
Едва сдерживаю усмешку. У меня что, на лбу это написано?
– А если ты зацепила?
Прожигает своим горячим взглядом:
– А если я не верю?
– И не дашь шанс убедить тебя в этом?
Внимательно смотрит, пытаясь понять, в чем подвох:
– Каким образом?
– Сходи со мной на свидание.
Закатывает глаза с видом «как примитивно».
– Хорошо, давай назовем это ужином.
Кривит губы:
– Не вижу смысла.
– Боишься, что я тебя очарую и ты сдашься?
– Нет, – бросает пренебрежительно.
Продолжаю атаковывать вопросами:
– Не боишься или не сдашься?
– И то и другое.
– Тогда в чем проблема?
– Ладно, просто ужин, – соглашается она, видимо, устав от нашей словесной дуэли, когда лифт останавливается и раскрывает двери, и выскакивает в холл.
Выхожу за ней.
Оборачивается. Смотрит удивленно.
Наверняка подумала, что, получив согласие на неопределенное свидание, я оставлю ее в покое.
– Все. Дальше я сама.
– Боишься, что увижу, где ты живешь?
Вскидывает подбородок:
– Не боюсь, просто не хочу, чтобы ты знал.
– Почему?
– У каждого человека должно быть убежище. Считай, что это мое и вход туда только для самых близких, – холодно сообщает, снова проводя между нами черту.
– А если я хочу попасть в эту категорию?
– Твои