«Если я заболею, к врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям (не сочтите, что это в бреду):
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте упавшую с неба звезду…»
Лежащий с разбросанными по сторонам руками человек вращается вокруг своей оси, уменьшается в размерах, как будто видеокамера, или тот, кто на него смотрит сверху, или собственная душа удалялись к макушкам хилых деревьев, а потом всё выше и выше, в бескрайний океан неба, где звучит эстрадное исполнение песни: «Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом, в изголовье поставьте упавшую с неба звезду».
На чистом голубом небе появились звёзды, они играли друг с другом, догоняли, отскакивали, сплетались в чудном танце. Всё видимое и «думанное» постепенно переходило в диковинный мир, переплетая явь и вымысел, сплетаясь корнями ног и ветвями рук с самыми желаемыми и светлыми желаниями.
…Полуденное солнце, набравшись сил, припекало лицо лежащего на спине Ивана. Его руки всё так же были раскинуты в стороны, открытые глаза на умиротворённом лице играли в гляделки со слепящим светилом – кто первый моргнёт?
– Ну что, сынок, пора вставать?
– Ну, давай, – Петя сладко потянулся рядом.
Иван с трудом повесил рюкзак на плечи:
– Только ты больше не уходи от меня никуда, ладно? А то я тебя чуть не потерял.
– Ладно, папа.
Иван еле волочил ноги и тщетно боролся с навалившейся дремотой, пытаясь приподнять тяжёлые, сползающие вниз, давившие на веки брови. Внезапно он остановился перед ручьём.
– Петь, смотри какой ручеёк! – Иван осторожно лёг на живот и припал губами к воде. Оторвался, чтобы перевести дух, и тут же, не успев толком отдышаться, снова впился в живительную влагу. – Вкуснотища!
Блаженство разлилось по сузившимся венам, наполнило кислородом изголодавшиеся капилляры, цветным узором проникло в мозг – Иван прозрел. Он слышал журчание воды под ухом, щебет птиц, гул поднимающейся стрекозы, взмах крыльев комара, дыхание ветра – всё слилось в гармонию вечно молодой природы. Иван скрестил под собой ноги и застыл в этой позе, слушая, ощущая и впитывая столь чудный мир. Капля воды дрогнула на кончике носа, сорвалась с высоты и шумно разбилась о сухой лист, разлетевшись мириадами искрящихся брызг.
Иван наполнил бутылку до половины – глубина ручья не позволяла большего, остальное добрал сложенными лодочкой ладонями.
– Ничего, сынок, нужно и ручками иногда поработать! А помнишь, как я тебя учил, если в лесу заблудишься? – Иван крепко закрыл бутылку и достал вторую. – Правильно, надо всегда идти по ручью, и он тебя обязательно выведет к людям! – очередная порция воды оказалась в бутылке, зажатой между колен. – Малюсенький ручеёк впадает в ручей побольше, тот в речушку, речушка в реку, та, в свою очередь, в озеро или море.
Иван припал к бутылке и шумно выдохнул скопившуюся усталость:
– А на берегу