Но Силвест сомневался, что дело именно в этом.
– Тогда завеса… это что? Сундук с сокровищами, ключ от которого держат при себе самые развитые народы космоса?
– Нечто гораздо большее! Затворники защищаются от вторжения. Граница завесы – это почти что живое существо. Она реагирует на структуру разума тех, кто подходит к ней. Если эта структура не совпадает со структурой затворников… завеса дает отпор. Она локально изменяет пространство-время, вызывая бешеные флуктуации его кривизны, что-то вроде мощных гравитационных стрессов. Незваного гостя разрывает в клочья. Но если структура разума правильная, завеса вас пропустит, направит куда надо, поместив в «карман» спокойного пространства-времени.
Силвест понимал, что последствия этого открытия могут быть потрясающими. Думай, как затворник, и ты проникнешь сквозь завесу. А там что? Блистающие в сундуке драгоценности! И если у тебя хватило ума добраться до этого сундука, разве ты не вправе присвоить его содержимое? Если верить Ласкалю, затворники взяли на себя роль галактического стража и хранителя вредоносных технологических тайн. Но разве мы просили их об этом?
И в его мозгу тут же родился вопрос:
– А зачем им понадобилось сообщать вам все это, если спрятанное за завесой надлежит защищать любой ценой?
– Я не уверен, что это было сделано умышленно. Барьер вокруг завесы, возможно, дал сбой и не отреагировал на мою чуждость. Может быть, он испортился, может… гм… состояние моего рассудка ввело его в заблуждение. Как только я приблизился к границе, между завесой и мной начался обмен информационными потоками. Таким образом я и узнал то, о чем рассказываю. О том, что находится за завесой, о том, как можно обойти ее защиту. Этот орешек машинам не раскусить… – Последняя фраза, казалось, не относилась к сказанному выше; она повисла на несколько секунд, а потом Ласкаль продолжал: – Но вскоре завеса, видимо, поняла, что я чужой. Она отторгла меня, отбросила назад в космос.
– А не проще ли было вас убить?
– Может, она не была полностью уверена в правильности своего решения. Это ведь Пространство Откровения, и я все время ощущал чью-то неуверенность. Вокруг меня шли какие-то важные споры. Стремительные, быстрее мысли. Должно быть, в конце концов возобладала осторожность.
Еще вопрос. Его Силвест хотел задать с той минуты, как Ласкаль начал разговор.
– А почему вы так долго медлили со своим рассказом?
– Я должен извиниться за свою скрытность. Но мне надо было сперва переварить те знания, которые затворники вложили в меня. Эти знания были даны в их терминологии, а не в нашей.
Он замолчал. Все его внимание, казалось, было поглощено меловым разводом, который нарушал математическую точность нарисованной мандалы. Ласкаль лизнул палец и стер пятно.
– Впрочем, эта стадия была легкой.