– Что ж, с тобой трудно не согласиться.
– Каким же надо быть безумцем, чтобы сделать для себя гроб!
– Законченным, надо полагать. Но гроб тут стоит, и, пожалуй, это единственное свидетельство, которое позволит нам заглянуть в глубину безумия Нагорного. Что скажешь об этих украшениях?
– Безусловно, это проекция его недуга, отражение его болезни. – Теперь, когда Садзаки успокоил ее, она была готова действовать. – Я могла бы заняться изучением барельефов – вдруг это наведет на какие-то мысли. – Глядя на гроб, она добавила: – Чтобы не повторять одни и те же ошибки.
– Здравое рассуждение, – сказал Садзаки, наклоняясь к гробу. Он погладил затянутым в перчатку пальцем неровную поверхность, чем-то напоминающую стиль рококо. – Нам повезло, что тебе не пришлось его убивать.
– Да. – Илиа настороженно покосилась на Садзаки. – Но что ты думаешь об украшениях, Юдзи-сан?
– Хотелось бы мне знать, кто такой Похититель Солнц… или что такое. – Он указал на слова, вырезанные на гробе кириллицей. – Тебе это что-нибудь говорит? В контексте психоза? Что это могло означать для Нагорного?
– Нет, я не понимаю.
– Давай все же попытаемся. Я бы предположил, что в воображении Нагорного Похититель Солнц должен представать кем-то, с кем он имел дело ежедневно, и тут я вижу два наиболее вероятных варианта.
– Он или я! – сказала Вольева, зная, что Садзаки увести от темы не удастся. – Да, очевидно, это так. Но это нам мало поможет.
– Ты уверена, что он никогда не упоминал при тебе о Похитителе Солнц?
– Уж такое я бы обязательно запомнила.
Вот это была чистая правда! И конечно, она запомнила: ведь именно эти слова Нагорный написал на стене ее каюты, написал своей собственной кровью. Вольевой словосочетание ни о чем не говорило, но это не означало, что она его никогда не слышала. По мере приближения крайне неприятного конца их не слишком долгих служебных отношений Нагорный почти ни о чем больше и не разговаривал. В его снах царствовал Похититель Солнц. Как и все параноики, он находил свидетельства злокачественной деятельности Похитителя в самых банальных эпизодах повседневной жизни. Если где-то погасла лампочка, если лифт завез его не на тот этаж, виноват Похититель Солнц. Не бывает случайных сбоев в работе техники, любая порча имущества – результат целенаправленных махинаций некоего существа, пребывающего за сценой, и это понимает только сам Нагорный. Вольева по наивности своей просто не замечает очевидных признаков!
Она надеялась – больше того, она молилась, хотя такое и было против ее убеждений, – чтобы фантом поскорее вернулся туда, где он возник, – в подсознание Нагорного. Но Похититель Солнц ни на минуту не оставлял беднягу в покое. И свидетельство тому – гроб посреди каюты.
– Уверен, что запомнила бы, – сказал Садзаки так, будто в его словах таился некий глубокий смысл, и снова всмотрелся в барельеф. – Думаю,