Стоп, о чем это она вообще?
Виктория моргнула, с трудом выбираясь из плена колдовских глаз.
Второй шаг назад дался легче. Вот так. Сейчас она развернется и исчезнет отсюда. И вообще из города. Плевать, что это выглядит побегом. Перед ней стояла квинтэссенция опасности и животной страсти… то есть силы!
Виктория облизнула пересохшие губы. Все, пора валить.
– Уа-а-а!
Громкий детский плач обрубил попытку сдвинуться с места.
Ох, так с ним действительно ребенок?! Виктория даже на цыпочки привстала, чтобы разглядеть как следует. Мужик раздражено дернул плечом и снова исчез в салоне.
– Приехали, не ори, – зарычал глухо, а Викторию так и перетрясло – ну и голосище! – Не ори, сказал! – и ругнулся непечатно.
Всю оторопь как рукой сняло. Виктория в два счета подскочила к машине.
– Обалдел совсем?! – зашипела на воевавшего с розовой люлькой альфу. – Это же ребенок!
Оборотень неторопливо выпрямился, и Виктория тут же пожалела, что вообще рискнула открыть рот. Господи, огромный какой! Она ему аккурат в солнечное сплетение дышит!
– Что-то я не припомню, чтобы тебя спрашивал, пигалица.
Викторию так и повело. Хамло какое!
– А то! – выпалила, сжимая кулаки. – Судя по твоей роже, все мозги в рост ушли!
Оборотень глухо зарычал, но тут опять подключился ребенок.
– Уа-а-а!
– Господи, да сделай уже хоть что-то! – всплеснула руками. – Она же плачет!
– Не твое дело, – рявкнул дубина в кожанке. – Давай топай обратно в свой детский сад.
– Уа-а-а!
Оборотня перекосило, а Виктория не выдержала и протянула руки к люльке.
– Дай! Дай ее мне сейчас же! Иначе весь район сбежится!
Из окон уже выглядывали соседи. Скоро этот сонный городишко будет гудеть. Отличное, мать его, начало дня!
Оборотень сверкнул невозможной чернотой глаз, опять выругался, но сунул ей люльку.
Ох, ты ж… Пришлось напрячься, чтобы не уронить. Тяжеленькая!
– Ну-ну, – заворковала, устраивая переноску на капоте. – Сейчас… О, господи, капуста маленькая… Кто тебя так одел?!
***
Булат глубоко вздохнул, сжал кулаки, но вместо того, чтобы схватить девку и вышвырнуть прочь, очень медленно выдохнул.
Пигалица! Тощая конопатая девка, посмевшая разинуть свои лепешки и начать учить его жизни! Ярость клокотала под кожей и зудела на кончиках пальцев, подталкивая свернуть худую шейку, чтобы навсегда прекратить поток бреда, который несла девка.
Булат прищурился, борясь с искушением отвесить ей хотя бы затрещину.
Нельзя!
Если он хоть пальцем двинет – идиотку размажет по стенке. Проклятье, до чего мелкая! Еще и рыжая какая-то. Нет, медно-каштановая. Короткие прядки могли похвастать насыщенным спокойным оттенком, в то время как у Эльвиры рыжина уходила в более