Тома отворачивается, натыкается на мой изучающий взгляд и вздрагивает. Будто я её поймал с поличным. Приподнимаю бровь вопросительно, а она жмёт плечами, и нос морщит. Поди пойми, что у неё в голове. Она, бля, не книга, она китайский древний фолиант, который хрен прочитаешь без соответствующего образования. Но я пробую… читаю, как умею, короче.
Когда мы, наконец, выходим на улицу, Тома расслабляется. Вижу, что устала. Всё-таки дорога выматывает. Но ничего, мы утром выспимся, как следует. Только прежде марафон. Можно разогнаться прямо в душе. Ей тоже нравится там стартовать – это я уже понял.
Обходим коттедж по правую руку, чтобы добраться до дорожки в сторону отеля. У нас там снят супер-люкс и все дела. Думаю, Тома не ожидала, что я отделюсь от основной компании. Но, простите, тусить до усрачки большой оравой можно какое-то время, а отдыхать я люблю с комфортом, а не в общем доме, который до утра будет разрывать от людских стонов и скрипов мебели.
Моим мыслям аккомпанирует тихий всхлип, долетающий до нас из патио коттеджа.
Тома замирает, а я пру дальше, и руки наши натягиваются, пока захват не разрывается по инерции.
– Пойдём.
– Может, кому-то помощь нужна?
– Какая? – приподнимаю я бровь. – Выпить? Кончить? Проблеваться?
Тома бросает на меня выразительный взгляд, разворачивается и идёт в сторону патио. Так что и мне приходится отодвинуть подальше картинки обнажённой мокрой Томы в душе, стоящей на коленях в ванной и берущей в рот. И пойти следом за ней.
Ну, конечно, кто ещё может рыдать в кустах? Только пьяная девица. Именно её мы и находим. Сидит на газоне, игнорируя скамейку и сопли на кулак наматывает.
Я в принципе парень добрый и понимающий, даже умею сопереживать и сочувствовать, но здесь же сразу видно – человек сам искал проблемы и нашёл. Если к двадцати, или сколько там девушке лет, она не научилась себя контролировать: не напиваться до усрачки и не присаживаться на землю в неподходящих для отдыха местах, это, наверное, её проблемы. А не мои, и не Томины. Которая как заправская Мать Тереза опускается перед девахой на колени и спрашивает всё ли хорошо и не нужна ли ей помощь.
Между ними происходит короткий диалог, в смысл которого я не особо вслушиваюсь. Но в итоге Тома через второй вход идёт в дом за сумочкой этого «пьяного недоразумения», а я подхожу ближе и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться.
Девица цепляется за неё, успевая при этом постреливать затуманенным взглядом. Инстинкты, бля, врождённые. Мне даже смешно от её подкатов. Только когда рывком ставлю её на ноги, и деваха прижимается ко мне всем своим телом, попутно обвивая ручонками мою талию, накатывает раздражение. Э-э-э, нет, так не пойдёт. Трогать меня никто не разрешал.
– Тимур… ты же Тимур, да? – она даже утыкается лбом мне в грудь и тихонько всхлипывает.
– Ну, да. Сама ведь знаешь,