В этот же день он рассказал, что мы были очень близки в прошлых воплощениях, и отношения наши были совсем не платоническими… И добавил, что мы, видимо, очень сильно «накосячили» в прошлой жизни, потому что нас разбросали не только в пространстве, но и во времени (всё-таки около тридцати лет разницы…), и что ему не дают узнать, что случилось, потому что ему стёрли память. Но через меня он, наконец, сможет докопаться до истины.
Когда он говорил это, я почувствовала тепло, распространявшееся из области сердца в сторону Геннадия. Позже он пояснил, что в тот момент у меня раскрылась анахата – сердечная чакра. Четвёртая по счёту и зелёная по цвету.
– Я к тебе чувствую… – продолжил он, – нет, не любовь. Огромную нежность и… жалость, что ли. Тебе столько всего пришлось пережить…
Он помолчал, смакуя сигарету и разглядывая меня, а потом добавил:
– Ты очень Светлая, несмотря на все твои грехи…
После этого, каждый раз, когда я уезжала от Учителя, у меня текли слёзы. Я надевала тёмные очки, даже научилась плакать одним глазом, чтобы отец не видел. Стоило чуть-чуть отъехать от дома Геннадия – слёзы катились из глаз сами собой, как бы я ни старалась их сдерживать. Словно это плакала моя душа, у которой ампутировали нечто крайне важное и нужное.
* * *
Вечером, засыпая, увидела Его. Гипнагогия, состояние снови́дения, или пограничное состояние между явью и сном – лучшее время для экстрасенсов.
…Я созерцала что-то вроде радужной карусели; мы оба стояли в центре. Молодой мужчина в чёрном плаще, на голове – такого же цвета широкополая шляпа, в руке – трость с набалдашником в виде львиной головы. Лицо рассмотреть не получилось. Себя увидела девушкой с васильковыми глазами и длинными волосами медового цвета; я была в простой льняной рубахе до пола. В отличие от меня реальной, девушка не была худышкой: под просторной одеждой угадывались довольно аппетитные формы.
Ощущая себя одновременно и участницей событий, и наблюдателем, я видела, что молодые люди обнялись – и ощутила эти объятия. Порыв воздуха, словно гигантский вихрь, закружил нас обоих – и два астральных тела, серебряное и золотое, воспарили ввысь. Выше, выше – как спираль, формой напоминающая очертания молекулы ДНК; наполовину – серебряная, наполовину – золотая… Там, где золото и серебро сходились, возникало свечение; потом появился серебряно-золотой символ «инь-ян». И мы были этими Инь и Ян; вокруг нас кружились в хороводе золотые звёзды. Потом показали младенца…
Видения закончились, я уснула.
Выслушав мой рассказ на следующий день, Учитель объяснил, что у меня пока ещё не настроено ви́дение. Но мне теперь во что бы то ни стало захотелось выяснить, что это был за ребёнок. Мы с Геннадием договорились, что я могу звонить ему в любое время. И как-то незаметно для себя поняла, что обращаюсь к нему на «ты» и «Гена», несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте…