– Кто ты? Отвечай! – крикнул Георгий. – Буду стрелять!
– Георгий? – неожиданно прозвучало снизу. – Это Анвар.
– Это знакомый Лавра, – сказал Георгий. – Дай-ка кинжал.
Он спустился в яму, едва не наступив на связанного Анвара. Разрезал веревку.
– Кто это такой мастак вязать узлы?
– Кто же? – хмыкнул Анвар. – Капитан.
– Чего это он так с тобой?
– Не понравилось ему, когда я ему его же мысли сказал.
– Вы чего там, зимовать решили? – крикнула сверху Софья.
Она помогла им выбраться из ямы и ушла в дом в поисках еды. Анвар сел на скамейку возле сарая и стал разминать руки и ноги.
– Давно он ушел? – спросил Георгий.
– Вчера.
– А тебя что, вот так и оставил?
– Вот так и оставил. Мог бы и хуже оставить. Пожалел в последний момент. Подумал, если кто из моей родни найдет мой труп, ему несдобровать. Правильно подумал. Но сделал неправильно.
– Шкатулка у него?
– У него. Глупый человек. Чужое добро только укорачивает век. Благодарю тебя, ты мне теперь побратим. Лавр мне побратим. И ты побратим.
– С Лавром давно знакомы?
– С германской. Друг без друга нам не жить.
– А что ж ты не помог ему сейчас?
– Я капитану дал слово помочь ему в деле. Откуда я знал, что эта шкатулка Лавра? Я исправлю свою ошибку.
– Как? Ты знаешь, где Залесский?
– Конечно, знаю. Катит в Питер. Там у него дела. А потом за кордон.
Из дома вышла Софья и позвала мужчин ужинать. На столе их поджидало вино, овощи, полкружка сыра, хлеб.
– Капитан впопыхах забыл свой любимый сыр, – заметил Анвар. – Вы ведь Софья? О вас я знаю много хорошего.
– Надо же, в этой кутерьме даже не познакомились друг с другом! – засмеялась Софья и тут же помрачнела.
– Лавр тоже едет в Питер, – сказал Анвар.
– Георгий, ты будешь сопровождать меня? – решительно спросила Софья.
– Хоть на край земли! – вырвалось у Георгия.
– Я покажу, где край земли, – пообещал Анвар.
IX
Елена сидела перед окном и глядела во двор. Двор застыл осенним серым квадратом и напоминал старика. Тополя, потеряв листву, стали безжалостно одинокими. Серая и красная крыши двух домов напротив отпугивали самим цветом своим – на них не садились даже птицы. Елене так хотелось еще хоть раз увидеть Николая. Когда уколы перестали снимать ему боль, он стал жалеть, что не живописец.
– Я бы сейчас писал этот вид из окна во множестве вариаций, – говорил он. – Во все времена года и при любой погоде. Для этого достаточно вон тех деревьев да пары крыш, выше которых только небо…
Сегодня у нее выдался печальный вечер. Всё валилось из рук. Ничего не хотелось делать. Выпить хотелось. Елена выпила водки и залезла в кресло с ногами.
Вспомнились вдруг далекий, какой-то нереальный семейный вечер, когда ее отец с матерью впервые пришли в гости к сватам. Прикатили из пригорода. Как она тогда переживала за их простоту. Как