Дитя. Сборник рассказов. Оксана Петровна Асеева

отдельно стоящую трехъярусную колокольню (на месте снесенного в 1930 г. Казанского храма), приобрели купола. К звоннице пристроили здание, предназначенное для совершения таинства крещения.

      В 2014 г. на церковном дворе установили памятник в честь князя Владимира и первосвятителя Михаила Киевского (автор скульптуры Владимир Никифоров).

      Здесь особенная энергетика, располагающая к покою, размышлениям. Прихожане разговаривают негромко, идут неспешно.

      Но не я. Быстро, будто в какое-то светское учреждение поднимаюсь по ступеням вверх, вхожу и сразу поворачиваю налево, в свечную лавку. Я убеждена, что получу подтверждение своих «ясных» мыслей, и прошу беседы с батюшкой.

      Без промедления по моей просьбе приходит священник, невысокого роста, в повседневном облачении, приглашает присесть. Садимся. Я набираю воздуху в легкие, и проговариваю:

      – Скажите, ну почему мы все так несчастливы? Почему? Мои родители, братья, я? Мы ведь не преступники! Родители наши служили, трудились всю жизнь, не имели пагубных пристрастий! Родители моих родителей были простыми тружениками, уважаемыми людьми на селе, почему наша жизнь так несчастлива?

      Батюшка вздыхает и говорит:

      – Понимаете, изгоняли людей с обжитых мест. На их место селили других. Потом и их изгоняли…

      – Я понимаю, – нетерпеливо перебиваю я. – Но ведь храмы разрушили! Запрещали всё!

      – Дома, в семье, никто не запрещал, – терпеливо продолжает батюшка.

      – Как это не запрещали? – поражает меня сама мысль об этом.

      – Мне мои родители все объясняли, – отвечает мой собеседник, и я отмечаю, что он примерно одного со мной возраста. Батюшка хочет продолжать, но подумав, прерывает сам себя и говорит твердо:

      – Понимаете, Бог есть Любовь.

      И повторяет:

      – Бог есть Любовь.

      В моей голове что-то щелкает и мгновенно становится по своим местам, будто мне вправили какой-то врожденный вывих. Мне радостно и спокойно. Я все понимаю. Только не так, как понимала до этой беседы. Наверное, у меня в мозгу заработала какая-то давным-давно потухшая извилина. Или проросла вновь.