Иногда мне хочется зайти к нему в комнату. Я делаю попытку – что-нибудь говорю ему, стучусь. Но он отвечает либо «отстань», либо ничего. И я, махнув рукой, ухожу. Не знаю, на что должны быть похожи отношения между двумя братьями. У меня есть только Норбер. У папы есть сестра, с которой он никогда не видится, и брат, которому он звонит только по надобности, а мама со всей своей семьей рассорилась.
Сегодня утром Норбер встает раньше меня, подняв при этом страшный грохот. На часах 7:20. Я не сплю, но сталкиваться с этим слоном не желаю, поэтому встаю только услышав, как хлопнула входная дверь.
Отец еще храпит у себя в комнате, а мать уже ушла на работу. Мама – сборщица аптечных заказов. Это красиво смотрится в формулярах, которые заставляют заполнять учителя, почти как настоящая профессия; можно подумать, что у нее интересная работа. Сборщица заказов – это означает, что мама проводит целые дни на гигантском складе, где слишком холодно зимой и слишком жарко летом. Там на километровых полках выстроились ряды лекарств всех марок от всех болезней. С утра до вечера мама собирает описи и наполняет коробки, которые возит на тележке. Прекрасная работа: достаточно уметь читать, чтобы не ошибиться ящиком. А вечером, вернувшись домой, она падает на диван и жалуется, что ноги болят. Однажды, когда она плакалась на усталость, Норбер, у которого было мерзкое настроение, сказал, что лучше бы она сама пошла принять лекарства, чем раскладывать их по коробкам. Действительно, должны же быть таблетки и мази, чтобы унять боль в ногах, шагающих туда-сюда по восемь часов кряду. В тот день отец, как это часто случалось, ответил Норберу пощечиной. Так с матерью не разговаривают, заорал он. Оплеуха – и дело с концом. Папа еще добавил, что Норберу повезло иметь такую мать, которая приносит в дом зарплату.
Брат не шелохнулся. Я сказал себе, что папе тоже повезло иметь жену, которая работает вместо него, но оставил свои мысли при себе. Мама и так уже плакала. Не люблю, когда она расстраивается.
Норбер только стал еще молчаливее, а я снова порадовался, что гроза разразилась не надо мной.
Очень удобно иметь такого брата, как Норбер. Брата, который грубит учителю, вылетает из школы, таскает в портфеле бомбы, получает колы, остается на второй год: благодаря этому я остаюсь невидимкой. Я перехожу в седьмой класс, отметки у меня не самые высокие и не самые низкие, глупостей делаю не слишком много, не препираюсь с родителями – и я прозрачен. Папа с мамой ко мне не цепляются.
Я ушел от темы, хорошо рассказывать не так-то просто, я не умею, никогда не любил сочинения и французский. Я тормозил даже в начальной школе, когда просили написать, как я праздновал Рождество, или придумать продолжение текста. Я собирался сказать, что сегодня утром, когда Норбер открыл дверь подвала, на него навалился