Смешной.
«Давай купим тебе большой чемодан? Я тут, пока мать ждал с работы, заглянул в один магазин и присмотрел клевый. Мне удобно его таскать будет».
Следующая ночь напоминает предыдущую по ощущениям, но проходит в более комфортных условиях – Ваня привез меня к себе домой. Родители отдыхают на даче, и он решил – почему бы и нет. Неловко мне, что тут скрывать, все еще не представляю, в каком я статусе. Пытаюсь нащупать ту грань, чтобы и не оттолкнуть его, и не показаться всегда доступной. Хоть бы не решил, что я и вправду проститутка и работала в ту ночь…
Но он так не решил. Носится со мной, как с особенной. Вкуснятины накупил, ванну для меня набрал горячую с пеной, потом массаж делал, но короткий, скорее, чтобы был повод потискать. И опять очень нежно, чувственно трахал. Режет слух это слово, да? Заменить на «любил»? Я слишком прагматична, чтобы употреблять «любил», когда дело касается секса после недели знакомства, но… классно же было. Все ждала, покажет ли пренебрежение – не показывал. Издевательства в День Рождения, конечно, подпортили мою самооценку основательно, не без этого. Меня не насиловали, но втоптали в грязь, сравняли с землей, унизили и посмеялись. Использовали, как хотели, против моей воли. И он кое-что из этого видел, какие-то картинки должны были сохраниться в его памяти, но вместо этого он двигался на мне, во мне, как сумасшедший, сильными быстрыми или размеренными глубокими толчками выбивая крики. В этот раз я с ним кончила, причем за четыре секса дважды. Он очень хотел этого и добился, потом выглядел польщенным. Сообщил, что я румяная и очень милая, когда на пике. А я все мечтала добыть его документы, но он упорно их не показывал, заранее спрятал.
А еще он рассказывал о себе совсем личное. Что у его дяди и деда рак легких, поэтому он бросил курить в один день, хотя любил это дело. Они проработали по двадцать лет в угольных шахтах, много скопили, но сейчас еще больше спускают на лечение. Скорее всего, причина их недуга в профессии, но он рисковать не хочет, раз есть предрасположенность. Еще я узнала, что его мать печет сумасшедшие шарлотки с таким немыслимым количеством и сочетанием фруктов-меда-корицы, что умереть можно лишь от запаха. И что он любит свою будущую профессию и вообще любит жизнь. Рядом с ним хотелось меняться и мечтать. Вроде бы ничего особенного для парня его возраста, но я с такими никогда не общалась близко, и он просто покорил меня своими планами, амбициями и уверенностью в себе. Вроде бы живем на одной планете, смотрим на мир одинаковыми глазами, но он его видит ярким, с кучей возможностей, а я лишь стены да низкий потолок над головой. Вот почему так?
Засыпая, я представляла его в белом халате с пробирками в руках и тихонько посмеивалась. А он спрашивал: «Что-о, Юль?» – но отключился, не дождавшись ответа.
Быстро у нас все случилось, молниеносно. Вот мы не знаем о существовании друг друга, а вот уже через неделю спим в обнимку, и на двоих у нас столько секретов и воспоминаний – горьких и сладких, от ненависти до восторга, что, спорю, некоторые пары и за всю