Напротив, кукольно-фресочного чуда находилась еще одна не менее привлекательная штука под названием «церковь». Понимаю, что у читателя назревает адекватный вопрос: «Ну, церковь и церковь. Что такого?»
В этой церкви было необычно… всё. У самого входа стоял небольшой фонтан в виде широкого вазона, увенчанного филигранно выполненной из бронзы в стиле итальянских архитекторов фигурой Мадонны с младенцем на руках. По периметру всей чаши были расположены двенадцать бронзовых краников, из которых, по преданию, для исполнения желания нужно было сделать по глотку. Сама церковь выглядела потрясающе, белое здание по форме напоминало уменьшенную копию Notre-Dame de Paris[12]. Внутреннее убранство поражало обилием резного дерева и цветных витражей на окнах. На почетном месте, прямо по центру дальней стены, постамент, отделанный черным мрамором, где в позолоченных облаках парила фигура все той же Мадонны с младенцем. Однако на этот раз она была из дерева и почему-то черного цвета, словно очень, очень обгоревшая. Уже позже от агента я узнала, что это была та самая schwarze Madonna[13]. Прослушав краткий экскурс в легенду о том, почему Мадонна черная и что в преддверии плохих событий она начинает источать кровавые слезы (бррр, прям ужастик, а не легенда), а также историю образования Аббатства на данной местности, где, оказывается, я уже час как брожу, мы все же двинулись дальше. Надо отдать должное моему агенту, рассказчик он был замечательный. В итоге ближе к вечеру мы добрались до места назначения.
Бруннен
Дом, в котором мне предстояло провести ближайший месяц, был уникален. Нет, не архитектурой (хотя и в этом вопросе есть на чем заострить внимание) он выделялся, не месторасположением, а своим устройством, бытием, даже я бы назвала дыханием или сердцебиением дома. Это была типичная постройка для описания в любой сказке. Трехэтажное здание с красной черепичной крышей и деревянными рейками по идеально оштукатуренному фасаду, на первом этаже которого располагался небольшой семейный ресторан с резными столами и стульями. Забегая немного вперед, по будням там можно было чудесно перекусить, а на выходные милый зал превращался в немецкий Bräuhaus[14] с вкуснейшими домашними колбасками, рулькой и томленой капустой, распеванием хозяевами, а также абсолютно всеми гостями тирольских йодлей[15]. Все действо происходило в национальных костюмах (это было незабываемое, атмосферное зрелище). Сам дом обосновался у подножия горы, на которую не без помощи рук человеческих вела симпатичная канатная дорога с выкрашенными в приятный бирюзовый цвет кабинками с большими панорамными окнами. Гора отвечала спуском чистейшего горного потока (порой в лучах солнца казалось, что он хрустальный), переходящего в выложенную по берегу плоскими камнями реку, пересекающую как змея весь городок и впадающую в немаленькое озеро Люцерн[16].