Они вышли из магазина и снова отправились к автомату с газировкой. Вариантов не было – Лида могла прийти только туда, на ту полную людей и машин площадь. Коля держал калейдоскоп перед собой, как будто тот был хрупким и новорождённым. Отчасти, так и было – вместе с ним родилась слабенькая надежда на то, что Лида его вспомнит.
Демьян почувствовал, что воздух вокруг как будто нагрелся и уплотнился, стал тяжелее проходить в лёгкие – плохой знак. Скоро придёт пора уезжать, с Лидой или без.
Но на этот раз долго ждать не пришлось – девушка появилась практически сразу.
– Что ты тут делаешь опять? – сказала она сердито, как будто этот автомат был её личным пространством. Впрочем, таковым был весь этот мир.
– Не сердись, – Коля на сей раз держался на расстоянии, – я тебе вот что смастерил. Посмотри.
Он протянул ей калейдоскоп. Она осторожно взяла его в руки, подняла на свет и заглянула внутрь: когда она вертела трубку, стекляшки внутри задорно побрякивали. Лида сперва заулыбалась, а потом и вовсе рассмеялась – простила, пожалуй. Давай, барышня, вспоминай.
– Да, это и правда забавно. Такие узоры, и как будто весь день разукрашивают. Ты это сам сделал, Коля?
– Сам… Лида, а ты ничего не вспомнила? Про меня, про нашу жизнь?
Девушка отняла калейдоскоп от лица и внимательно посмотрела на Колю. Она не вспомнила, хотя именно в этот миг, кажется, очень пыталась.
– Пойдёшь со мной на поезд? – сделал отчаянную попытку Коля, – Я, конечно, не настаиваю, но мне бы этого очень хотелось.
Лида улыбнулась – тихо и снисходительно. Так готовятся отказать в лакомстве капризному ребёнку.
– Я не хочу отсюда никуда уезжать. Спасибо за подарок. Я не знаю, куда ты меня зовёшь, но мне туда не нужно. Береги себя, Коля. И не надо мне больше ничего приносить.
И она снова ушла, хотя и оставила калейдоскоп себе. Она шагала так плавно, словно плыла по воздуху, – что же, в этом мире всё возможно. Демьяну показалось, что она вот-вот растворится дымкой и канет в небытие, но она просто завернула за угол.
На Колю было жалко смотреть. На него как будто вылили ведро грязной болотной воды, только вот мокрым он не был. Зато всё чувствовал.
– Остаётся только связать и затащить силой, – беспомощно развёл он руками и сел на ступеньки то ли музея, то ли театра. Рядом по дороге проезжали машины, всё ехали, ехали, ехали… И куда только в этом мире можно торопиться? Это у них есть лишь «сейчас», у всех остальных-то «вечность»…
Демьян сел рядом с Колей. Нахмурился, отбил пальцами какой-то ритм по безразличному граниту. Должно быть что-то ещё. Должно быть.
– Всё не то, – сказал он, – чертополох твой, калейдоскоп этот, на коленке слепленный, – это не работает. Вспоминай другое. Сильное, яркое.
Коля вздохнул и в задумчивости пощипал