– Это наш предок. Такие звери жили на Земле. Очень давно. Я их часто вижу во сне.
Тарас пристально посмотрел на девушку, перевел взгляд на картину, покачал головой.
– Вам не нравится? – робко спросила хозяйка.
– Вы не представляете, как вы близки к истине! Дело в том, что я тоже иногда вижу таких… гм, зверей. Во сне. – Уточнять, где он видит Инсектов на самом деле, Тарас не стал. – Но главное не в этом.
– А в чем?
– Эти звери существовали реально и назывались Инсектами. Точнее, знающие люди их так назвали.
– Правда? – Глаза Тони стали большими, в них проступило недоверие. – Вы шутите?
Тарас невольно залюбовался девушкой. Ее нельзя было назвать красавицей, по сути она была еще подростком с угловатой фигуркой, тоненькая, длинноногая, с едва наметившейся грудью. Но женщина в ней уже начинала брать свое, и этот зов чувствовался на расстоянии. А лицо Тони, милое, простое, с большими губами, чуть вздернутым носиком и с печального разреза глазами отчего-то притягивало взор и заставляло искать ее улыбку, преображавшую девушку настолько, насколько преображает природу солнце, выглянувшее из-за туч.
Тоня поняла значение его взгляда, вспыхнула, с преувеличенным вниманием поправила висящую на стене картину, покосилась на него. Тарас засмеялся. Девушка смутилась еще больше, но засмеялась в ответ, и им сразу стало легко и свободно, будто упала некая стена, разделявшая их до этого.
Заговорили о художниках. Тоня показала свои пейзажи, выполненные в манере русского реализма, затем удивительные «космические» работы – пейзажи других планет, звездные скопления необычных форм и летящих ангелов, греющих руки у звезд. У девушки несомненно был дар (кроме канала, связывающего ее с Хрониками Мироздания, судя по рисунку Инсекта), и Тарас заговорил об учебе.
– Да, я хочу поступать в художественное училище, – сказала Тоня, складывая рисунки в папку, – во Владикавказе есть, в Ставрополе, но одну меня не отпускают, а родственников там у нас нет.
– Тебе лучше в Москву, в институт Сурикова, – посоветовал Тарас. – Могу посодействовать.
– Правда? – Глаза Тони засияли и тут же погасли. – В Москву меня тем более не отпустят. Да и денег нет на учебу.
– Я поговорю с твоим отцом, что-нибудь придумаем. Будет несправедливо, если твой дар окажется невостребованным.
– Папа говорит, что справедливость в нашей стране спит. А бабушка вообще не хочет выходить из дома, всего боится.
– Один умный человек сказал, что справедливость – это равновесие добра и зла. К сожалению, в нынешние времена это равновесие нарушено, и надо приложить немало усилий, чтобы его восстановить.
– Вы тоже прокурор, как папа?
– Нет, я всего лишь эксперт по экологии. Наш начальник называет нас экоголиками.
– Как? – удивилась девушка.
– Это он соединил два слова – экология и трудоголик. Можешь называть меня на «ты», если хочешь.
– Я