По всему двору мелькали лучи фонариков, в их свете появлялись какие-то фигуры, рыскавшие по саду, откуда слышался шум и приглушенные голоса. В доме вспыхнуло электричество, и светлые полосы из окон легли поперёк двора, теряясь в серебристом отблеске листьев крыжовника. Сашка рванулся в сад, но в дверях лицом к лицу столкнулся с Юрием, шофёром отца. Увидев Сашку, он немедленно загородил выход.
– Ты куда прешься?
– Пусти, Юр! Я только гляну! – жалобно попросил Сашка.
– Нельзя, Шурка, нельзя… Не понимаешь, что ли…
Одной рукой придерживая Сашку, Юрий не спускал глаз со двора, и висевший на его плече ППШ, словно принюхивался срезанным кончиком ствола к ночной темени. От шоферской робы Юрия несло бензином, но и он не мог перебить идущий от неё солдатский запах амуниции, ружейного масла и отслужившего все сроки ХБ.
Сашка вздохнул, смиряясь со своим положением, спросил:
– Юр, а ты чего с автоматом?
– Чего, чего… В Берестяны с батей твоим ездили лес смотреть, ну и вернулись поздно, а тут…
– А чего тут?
– Чего, чего… Бой в Крыму, всё в дыму, понятно?
– Да я ж без шуток, Юр. Страшно ведь.
– Да уж какие тут, Шурка, шутки? Тут, видать, без нас разбираться будут. Понимаешь, мы как к дому свернули, фары поверху свет дали, я гляжу, что за чертовина, – человек по карнизу лезет. Ну, решили, ворюга. По тормозам и за ним. А он, гад, стрелять. Батя твой в коридор, я под гараж, а он, зараза, гранатой. Ну я, ясное дело, очередь, тут и началось…
– Так-то вас двое, а остальные откуда?
– Откуда, откуда. Здесь же комендатура рядом. По такой пальбе мигом сюда примчались.
Как раз в эту минуту из темноты сада к крыльцу приблизилась группа людей. Они осторожно несли кого-то на развёрнутой шинели. Люди поднялись на крыльцо, и Сашка разглядел, что на шинели лежит автоматчик с мертвенно-бледным, запрокинутым назад лицом. Глаза его были закрыты, рот кривила страдальческая гримаса. Второго раненого вели под руки. Он шёл, с трудом передвигая ноги и, не переставая, матерился вполголоса. За ранеными, громко переговариваясь, в дом прошла группа офицеров.
Решив, что сейчас в доме интересней, Сашка юркнул обратно в коридор. Осторожно пробравшись в гостиную, он притаился возле самой двери, больше всего опасаясь, что его заметят и выставят вон. Но взрослым было не до него.
Одного раненого разместили на широкой кушетке, и неизвестно откуда взявшийся военврач занимался осмотром. Рукава его гимнастёрки были закатаны до локтей, движения уверенны, голос спокоен и несколько суховат. Второй раненый, тот, что шёл сам, уже аккуратно перевязанный, сидел на диване и молча курил, откинувшись на заголовник.
Сашка даже удивился, как это врач успел так быстро управиться. Правда, сейчас доктор был ещё занят и делал раненому перевязку,