Нет проторенных дорог. Что подходит одному, неприемлемо для другого. Бывает, мы просто не успеваем сойти на своей остановке. Порой сбиваемся с пути и, взмыв ввысь, шелухой разлетаемся по ветру. Можно совершить грандиозное путешествие, не выходя из дома. За несколько минут некоторые умудряются прожить целую жизнь, которой с лихвой хватило бы на десятерых. Пока одни разрастаются, как грибы после дождя, другие прозябают в безнадежности, неспособные выскочить из колеи. Каждое мгновение невыразимо в своей уникальности. Ни одна, даже самая коротенькая история не бывает рассказана целиком.
Эта аура непостижимого, в которой происходит настоящая борьба, – она, и только она, захватывает меня целиком. Рассуждая о человеческих отношениях, событиях, мелких происшествиях, я не устаю призывать читателя внимательней приглядеться к тому темному таинственному царству, без которого не могло бы произойти вообще ничего. Смутные и неясные ощущения посещали меня и прежде, чем я впервые взялся за перо. Каждая человеческая жизнь по-своему интересна (какое убогое, пустое слово!), надо только не полениться и постараться вникнуть в нее. Я обязан (еще одна словесная пустышка!) снова и снова повторять это, к вящей пользе своей и подобных мне. В конце концов, искусство рассказа есть всего лишь вид общения. Но вопреки – или благодаря – моей настойчивости и усердию, с моего пера на бумагу соскочила лишь пара-тройка нежизнеспособных уродцев, которые, к счастью, так никогда и не были напечатаны. Пока в период ученичества я постигал науку жизни, события накапливались, как снежный ком, и периодически обрушивались такой лавиной, что писатель во мне смог выгрести лишь чудом. Все написанное мною до «Тропика Козерога» было тщетными попытками приступить к давно откладываемой исповеди. Я казался себе кораблем, который сбился с курса и застрял во льдах.
Я всегда хотел написать одну-единственную книгу. План ее я наметил давным-давно, когда жизнь в очередной раз повернулась ко мне темной стороной. Эти заметки я пронес через бесконечную череду выпавших мне скитаний и блужданий. Самому не верится, сколько раз я оставался буквально ни с чем! Но я хранил