У него еще и домработница есть!
Входя в кухню, я убедилась, что поговорка «богатый бедного не разумеет» справедлива до каждой буквы. Огромное помещение, шикарный кухонный гарнитур из настоящего дерева, похоже, техника с незнакомыми мне названиями бренда, тонкая фарфоровая посуда, красующаяся за дверцами буфета, винный шкаф в виде витрины, сквозь которую виднеются ряды темных бутылок. Обеденный стол был небольшой и вряд ли предусматривал, что здесь будут принимать пищу хозяева этого дома. Скорее всего, имеется столовая, и я живо представила, как за длинным столом сидят разряженные дамы и господа, а слуги в ливреях разносят им кушанья. Тьфу! Рабовладельцы чертовы!
– О, еще горячее! – ликующе заметил Алексей, заглядывая в кастрюлю на плите. – Слушай, у тебя такой вид, словно ты готова меня прикончить. Только не пойму, чем заслужил. Будешь борщ? Лида для меня его готовит.
Кивнув, я позволяю за собой поухаживать – усаживаюсь на стул и жду, пока передо мной поставят пиалу с красным супом, затем положат приборы, поставят тарелку с салом, и как апофеоз всему – стопку самогона.
– Ого! – я подняла глаза на Алексея.
– Ну мало ли, вдруг ты предпочитаешь борщик по древним украинским традициям.
Пожав плечами, я беру ложку и начинаю есть. Боже, это невероятно! Мы однажды были в украинском ресторанчике с Пашей, так вот, тот борщ – жалкое подобие этого!
Алексей тоже предался пищевому разврату, и несколько минут мы молча просто ели, изредка поглядывая друг на друга. В моей голове в этот момент бродили мысли, что вряд ли между людьми разных сословий – в России!!! – возможны хоть какие-то отношения. То есть, получается, в глубине души я уже допускала их наличие между нами, и это даже не вызывало протеста. Почти. Потому что я все еще оставалась вдовой, муж мой умер совсем недавно, и дыра в сердце не собиралась так быстро затягиваться. А животную похоть можно вполне контролировать, для того нам и дано сознание.
– Почему хирургия? – внезапно прозвучал вопрос, заставивший меня отвлечься от созерцания вида за окном.
– Наверное, больше всего по душе, – пожала я плечами, скользнув взглядом по казавшимся сейчас зелеными глазам и снова принявшись разглядывать сосны на участке. – Терапия точно не мое. Акушерство тоже. Поэтому остается только хирургия. Тем более, что сейчас, немного поработав, я уже могу точно сказать, что мне нравится. А вы?
– Я – сын врача, внук врача и другого пути и не было. Правда, какое-то время отец с мамой не жили вместе, и мы вообще не общались, но после школы я нисколько не раздумывал, куда поступать – документы только в мед подавал. Не так давно мы с отцом возобновили отношения. Не без конфликтов, конечно. И в этом доме я живу только когда он отсутствует, так как тут алабаи, надо за ними ухаживать, они не подпускают никого, кроме отца и меня. Это наша общая тема, как оказалось.
– Я слышала, что у вас клиника своя, – смутилась я.
Да,