Рыцарь ничего не ответил, продолжая задумчиво раскуривать выгорающую трубку. Он сделал пару затяжек и понял, что больше из этой порции не вытянет, и вытряхнул содержимое трубки в костер.
В тишине рыцарь осторожно залез в уютный спальник и повернулся спиной к растерянным спутникам.
– Не забудьте потушить костер, – буркнул он и тут же погрузился в сон.
К звукам потрескивающего костра и мерному шуму реки неподалеку присоединился раскатистый свистящий храп.
– Что ж… – зевая, Иоахим потянулся к земляной насыпи, чтобы засыпать и потушить горящие прутья и деревяшки, – спокойной ночи.
– Погоди, какой спокойной ночи? Вы просто так уснете на открытом пространстве, где любой бандит может легко нас заметить? – спросила Октавия, наблюдая, как в наступившей темноте волшебник укладывается поудобнее.
– Мы далеко от дороги и прикрыты от нее холмиком, – он растягивал слова, проваливаясь в дрему от накатившей усталости, – подежурь, если так страшно. Разбуди меня или Августа, когда спать захочешь.
Тифлингша хотела было возразить, но Иоахим по примеру компаньона моментально отключился. Отгоняя мимолетное желание взять и разбудить обоих стуком молота об щит Августа, девушка со вздохом вытянула ноги и задрала голову, рассматривая темный небесный купол. В дежурстве были и плюсы – она наконец-то осталась наедине сама с собой. Шум ветра в ушах от быстрой езды и болтовня Иоахима не позволяли Октавии сосредоточиться на собственных мыслях, которых накопилось за прошедшие три дня предостаточно.
Эти мысли стоило обработать, но многие из них вызывали неприятные чувства. Девушка начала раскручивать ворох недавних воспоминаний о послании от семьи, о близости к смерти в падающей башне и, разумеется, о недавнем сне, до сих пор отзывающемся фантомной жгучей болью в глазах.
Память заставила ощутить укол вины невероятной силы, будто под лопатку ей вогнали остро заточенную рапиру. Она сбежала от семьи одна.
Погружаться дальше в разбор воспоминаний полностью расхотелось. Размышления лишили ее остатков сонливости, поэтому Октавия встала, окинула взглядом два лежащих у кострища тела и решила, что может понаблюдать за ними с высоты ближайшего холма.
Она забралась на холм, откуда открывался вид на отблескивающую мелкую речушку и противоположный берег, до которого при желании можно было добраться вброд. В этой глуши не на что было смотреть, поэтому Октавия переключилась на созерцание ночного неба. Здесь, в центре материка на холмистой равнине, звезды были видны лучше, чем со двора особняка Кларимьеров в предместье Синего Предела. В детстве ее брат, начитавшийся книжек о созвездиях и связанной с ними магии, полоскал ей мозги рассказами о наблюдениях за звездами. Она мало что запомнила, но в тех рассказах определенно было что-то о влиянии близости моря на видимость небесных тел. Океан был слишком близок к Синему Пределу и не желал делиться людским