Ретт Батлер. Вычеркнутые годы. Татьяна Осипцова

роман», Маргарет все же могла предполагать, что книга выйдет неординарной – ведь никто до нее на примере историй отдельных людей не описывал столь подробно падение империи хлопка и поражение Юга в войне с Севером. Если книга обретет популярность, автор ее станет знаменитостью. Не исключено, что Митчелл сдерживала в себе тщеславные порывы из любви к мужу, поскольку благонравной жене положено лишь быть его тенью. Не о том ли говорил Ретт Батлер, объясняя Скарлетт, почему общество Атланты осуждает ее, и приводя в пример других женщин, взявшихся зарабатывать: «Но вы упускаете из виду главное, моя кошечка. Эти дамы ведь не преуспели, а потому это не задевает легкоранимую гордость южных джентльменов, их родственников». Можно предположить: Маргарет опасалась, что ее слава затмит мужа, которому она была предана не менее, чем он ей.

      Следует помнить, что время написания романа совпало с Великой депрессией. Когда четвертое десятилетие двадцатого века перевалило за половину, экономический кризис в Америке стал затихать. Дела «Макмиллан» пошли на лад, и в начале 1935 года вице-президент издательства Гарольд Лэтем принимает решение совершить экспедицию по стране с целью поиска новых талантливых авторов. Первая остановка предполагалась в Атланте. И вот тут почитатели Митчелл должны сказать спасибо преданности Лоис Коул, не оставившей надежды сделать подругу знаменитой. Она рассказала Лэтему о рукописи Маргарет: «Никто не читал ее, кроме мужа, но если автор ее может писать так, как говорит, это будет не книга, а конфетка».

      Лоис устроила так, что Митчелл не могла не встретиться с издателем: попросила подругу опекать Лэтема во время пребывания в Атланте. Маргарет с энтузиазмом организовывала ленчи и встречи с литературной общественностью Джорджии, но на просьбы Гарольда Лэтема показать рукопись, о которой он наслышан, отвечала отказом. Друзья, осведомленные о многолетнем труде Маргарет – правда, не знакомые с его содержанием, – удивлялись, почему она не дает рукопись известному издательству, на что Маргарет ответила, что стесняется и стыдится. И тут одна из бесталанных молодых писательниц, не раз обращавшаяся к Митчелл с просьбой написать за нее какой-нибудь кусочек, с апломбом высказалась в том смысле, что Пегги не может написать стоящую книгу. Это вызвало у Митчелл приступ хохота: кому, как не ей, было знать о масштабе таланта язвительной приятельницы. В результате Митчелл собрала столько конвертов рукописи, сколько могла унести, и притащила их Лэтему как раз в тот момент, когда он покидал Атланту. Решение было спонтанным, о чем свидетельствует телеграмма, которую она отправила на следующий день в Новый Орлеан, вдогонку Лэтему: «Пожалуйста верните рукопись я передумала». Но было уже поздно. Всю ночь в поезде нью-йоркский издатель провел за чтением и, несмотря на разрозненные куски повествования, испытал восторг старателя, напавшего на золотую жилу. 18 апреля 1935 года он ответил миссис Марш письмом, в котором поблагодарил за то, что она отдала ему рукопись, и обещал отправить