– Присядешь? Или так и будешь стоять посреди комнаты? – спрашивает Артур, наклонившись к моему уху.
Мне бы нужно привыкнуть к постоянным провокациям с его стороны. Но сейчас я вздрагиваю, ощутив на своей шее его горячее дыхание. И еще запах мужчины, от которого у меня всегда кружится голова и дрожат колени.
Нет, Кирочка, не ведись. Пора проучить этого нахала. Чтобы знал свое место.
– Пожалуй, присяду, – опускаюсь в кресло в надежде, что он не заметил, как мое тело снова реагирует на него.
Артур обходит письменный стол и усаживается в кресло напротив меня.
– Так, о чем речь, детка? – спрашивает он.
По его взгляду я понимаю, что моя реакция на это место и вся ситуация в целом изрядно его забавляют. Не понимаю, почему он со мной так, будто читает мои мысли, и они его очень веселят. Но разве такое возможно? Нет, конечно, он не умеет читать мысли. Просто все это мне кажется, а он от природы такой вредный и наглый.
– Пожалуйста, престань называть меня «детка», – начинаю строгим тоном учительницы.
– Хорошо, малышка, – тут же отвечает он, чуть посмеиваясь.
Его наглый взгляд проходится по вырезу в моей блузке. Так бескомпромиссно, словно я принадлежу ему, а он снисходительно может поиметь меня в тот момент, когда пожелает. Поразительная самоуверенность!
– Малышка? Я тебя намного старше, прояви уважение, – по коже бегут мурашки от его взгляда, но я держусь.
Он резко перестает ухмыляться, прыснув со смеху.
– Уважать? Тебя? За что, позволь спросить.
Хороший вопрос. И, если хорошо подумать, то он прав, не за что. Но ведь признать это – все равно, что оправдать все его грязные помыслы в отношении меня. А вот это никак не поможет мне договориться с этим привлекательным мерзавцем.
– Я как раз хотела обсудить с тобой то, что произошло между нами, – говорю, – это было ошибкой. Думаю, будет лучше, если мы оба забудем о досадном недоразумении.
Он резко перестает хихикать, по лицу пробегает тень, а между бровей пролегает складка.
– Кого ты хочешь обмануть? Меня или себя? – спрашивает он резко.
Приподнимается в кресле, опираясь руками о стол. Он наклоняется к моему лицу и, высунув язык, проводит им по моим губам. Это нагло и пошло. Мне следовало бы залепить ему пощечину. Но, вместо этого, с губ срывается стон, а в низ живота бьет приятным возбуждением.
– Ты не можешь так со мной поступать, – говорю почти шепотом.
От сдавливающего горло возбуждения меня немного трясет. А от того, что он понимает и чувствует мою реакцию, мне становиться обидно почти до слез. Как же так? Я ведь так хорошо подготовилась к этому разговору. Столько аргументов нашла, и все теперь катится к черту. Мы не можем это продолжать, и точка тут. Ну, не может же он не понимать этого!
– Бесишь своим враньем, – шепчет он мне в губы