В семидесятые годы обсуждать Латинскую Америку или Африку в интеллигентских кругах было просто неприлично: мол, что может быть интересного у этих черномазых?
Тогда наши колбасные диссиденты не понимали, что для европейцев – они всего лишь «белые негры Европы», как назвал славян лидер Гаитянской революции Жан-Жак Дессалин.
Конечно, как по экономическим показателям, таки по культурным отношениям наша страна имеет куда больше общего с Бразилией или Мексикой, чем со странами Западной Европы.
Кто-то из отечественных интеллектуалов, безусловно, догадывался об этом. Кто-то даже прямо знал.
Об этом писали такие великие (без преувеличения) деятели как Александр Тарасов и Олег Ясинский.
Только вот много ли людей знает их у нас? Многие ли их понимают?
Латинская Америка – бесконечно далёкая, но при этом парадоксально очень близкая – даёт нам отличную возможность посмотреть на себя со стороны, увидеть все те же типы коррумпированных чиновников, продажных проамериканских интеллигентишек, таинственных крестьян, великих героев национально-освободительнойборьбы с иного ракурса.
Подобное тянется к подобному – вот и нам следует тянуться к латиноамериканцам.
В этой книге будет рассказано об одном из наиболее самобытных феноменов этого региона – о партизанской войне, герилье.
Скажем пару слово ней.
Герилья, конечно, включает в себя не только стратегические и тактические приёмы.
Она исторически была тесно связана и с хозяйственными особенностями стран региона, и с их географическим положением. Безусловно, всё это также вплеталось в сложный политический и культурный контекст.
Герилья – это приключения, а любое приключения – в первую очередь приключения духа.
Латиноамериканская герилья, как ни парадоксально, обогатила мировую культуру весьма значительно. Она подарила нам огромное множество героев, сильных в первую очередь духом, готовых защищать слабого, с радостью идущих на верную смерть, не произнося при этом полных пафоса и самодовольства речей.
Она подарила нам героев безусловно полных мужества, но при этом лишённых того навязчивого мачизма, который сейчас стало модно называть «токсичной маскулинностью».
Латиноамериканская революционная традиция – самобытная, горячая, полная романтики и идеализма, восходящая скоре к Бланки, чем к Марксу – может дать нам гораздо больше, чем жестокие и пошлые ковбойские фильмы из Голливуда.
Кстати о ковбоях.
Весьма интересен тот факт, что в очень схожих условиях фронтира, отсутствия центральной власти, большого числа индейского населения и ориентированной на добычу ресурсов экономике англосаксы создали убогий Дикий Запад, «культуру» салуна, борделя и треньканья на банджо, тогда как латиноамериканцы создали по-настоящему великую культуру, в которой нашлось место не только безыдейным перестрелкам каких-то