– В последнее я могу поверить, – хмыкнул Роман. – Вы, значит, не работаете?
– Вообще-то вы только что снабдили меня работой, – сказал Валентин, прищуриваясь.
– Не боитесь попасть под закон о тунеядстве?
– Я рискую гораздо большим… Формально говоря, я ведь отбираю хлеб у доблестной советской милиции…
– Да-да, – кивнул Роман. – Не беспокойтесь, я о вас никому не расскажу.
– Я и не беспокоюсь. Вы забыли: я определяю людей с первых минут. В вас я не сомневаюсь: кому не надо, вы обо мне не скажете. А каким-нибудь вашим хорошим знакомым в случае надобности отчего бы и не рассказать? Мои клиенты – надежные люди, и их хорошие знакомые – как правило, такие же…
Роман хотел было обмолвиться, что о практике Валентина узнал от человека, которого трудно назвать надежным, однако промолчал.
– Что ж, вот ваш аванс, – сказал он, кладя подле себя на диван пятидесятирублевую купюру.
После этого Роман вышел, не попрощавшись. Ничего больше не произнес и Валентин.
Как только за гостем захлопнулась дверь, хозяин извлек из кармана пачку фотографий и принялся пристально их рассматривать.
Со дня исчезновения дочери Роман ни разу не был у своей любовницы Маргариты – неудачливой актрисы, не служащей ни в каком театре, лишь изредка снимающейся в крошечных киноэпизодах.
Но после визита к Валентину Роман отчего-то отправился именно к Маргарите. Ноги словно сами понесли его туда.
– О, какие люди! – с порога улыбнулась ему Маргарита. Впрочем, довольно кисло. – Ну проходи, раз пришел.
Она повернулась спиной и не спеша пошла в свою комнату. Пояс от старого халата волочился за ней по полу, как хвост.
Роман с неприязнью проследил за движением этого хвоста, но все-таки закрыл за собой дверь и стал раздеваться.
Маргарита жила в коммуналке. С Романом они встречались только здесь. Вероятно, у нее были и другие любовники, но при Романе актриса об этом благоразумно помалкивала.
Роман прошел по коридору до Маргаритиной двери в одних носках. Обычно любовница сразу предлагала ему тапки, но сегодня она, как видно, решила напустить на себя обиженность.
«Что ж, тем хуже для нее», – безразлично решил Роман.
Он вошел в комнату и привычным жестом запер дверь на защелку.
– Ну здравствуй, – холодно произнес он, глядя на Маргариту, небрежно развалившуюся на тахте с «Огоньком» в руках.
– Здравствуй-здравствуй, – ответила женщина, не отвлекаясь от журнала.
Роман сел на стул и тяжело вздохнул.
Маргарита подняла на него глаза:
– Что, замотался? Или как там у Чехова говорят: «Среда заела»?
Роман вперил в нее тяжелый взгляд:
– Ты ведь наверняка все знаешь.
– Да, слышала, – беззаботно отвечала Маргарита. – Так она еще не нашлась?
Роман