Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6. Коллектив авторов

железной дороги, где, как дознано негласно, пробудет по 20 сего мая»[62]. Через полтора месяца начальник Рязанского губернского жандармского управления сообщил, что Шер, в нарушение всех определений, поселился в Москве: «Василий Владимиров Шер выбыл в г. Москву, где и проживает вместе с женой на Остоженке, по I-му Зачатьевскому переулку»[63]. В сентябре 1905 г. мать Шера попыталась легализовать пребывание сына в Москве, направив очередное прошение в охранное отделение. Это ходатайство было отклонено, и Шер 15 сентября отбыл в имение «Затишье» Перекопской волости Валковского уезда. 8 октября 1905 г., как сообщал начальник Харьковского ГЖУ, Шер снова выбыл в Москву[64]. В дальнейшем Шер неоднократно привлекался к дознаниям. Например, в 1911 г. московский градоначальник генерал-майор А. А. Адрианов подписал постановление о «признании помощника присяжного поверенного Василия Владимирова Шер вредным для общественного порядка и спокойствия»[65]. Остается надеяться, что в будущем будут найдены документы, объясняющие довольно комфортное проживание в Москве в 1905 г. одного из активных членов РСДРП, имеющего «связи с партийными работниками Канелем, Скворцовым, Ногиным и Дубровинским».

      После убийства великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 г., в Москве долгое время сохранялась нервозная атмосфера. Как сообщал пристав 3-го участка Тверской части в Московское охранное отделение 17 февраля 1905 г.: «Последние дни в управление участка являются владельцы магазинов на Кузнецком мосту и Петровке и, напуганные слухами, ходящими по городу, о предстоящих беспорядках 19 и 20 февраля, просят принять меры защиты их и охранения их имущества. Таких лиц я отпускал не прежде, чем насколько мог их успокаивал. Сегодня же от лица управляющего Государственными банками явился ко мне директор банка, прося охраны помещений последнего 19 и 20 февраля»[66]. Московская полиция готовилась к возможным волнениям 19 февраля. За несколько дней до годовщины отмены крепостного права в Московском охранном отделении была составлена ведомость «о наличном количестве казенного оружия, находящегося в ведении участковых приставов города Москвы, городовых и полицейских служителей». В этой ведомости были представлены данные о 43 участках: количестве ружей (их не было), ружейных патронов (не было), револьверов, патронов к револьверам, шашек. В среднем в каждом участке было от 20 до 30 револьверов (минимально – Бутырский и Петровско-Разумовский участки – 9 и 12 соответственно; максимально – 1-я Пресненская часть и 1-я Хамовническая – 40 и 38); от 60 до 100 патронов (минимально – 2-я Cущевская, 2-я Пречистенская, 1-я Мещанская – патронов не было; максимально – 1-я Пресненская – 225); шашек – 15–20 (многие части шашек не имели, максимальное число – 2-я Сущевская часть – 70)[67]. Интересно отметить, что к концу года ситуация не изменилась. Исследовательница Л. А. Жукова приводит в своей статье цитату генерала А. А. Рейнбота от декабря 1905 г.: «Полиция, которая только что пережила