– Что-то случилось?
– Я должен быть там.
Тули притормозил на красный сигнал светофора и глянул через плечо:
– Что случилось?
– Я просто должен быть там, – раздраженно повторил Джим.
– Конечно, плевое дело.
Страх не отпускал Джима с того самого момента, как он четыре часа назад сказал женщине в супермаркете «спасательный круг». Но теперь он вцепился в него мертвой хваткой и подгонял к школе Маколбери.
– Я должен быть там через пятнадцать минут! – повысил голос Джим, хотя не смог бы объяснить, к чему такая спешка.
– Почему раньше-то не предупредили?
Джим хотел сказать «раньше я не знал», но вместо этого требовательно спросил:
– Сможете довезти за пятнадцать минут?
– Придется поднапрячься.
– Плачу тройной счетчик.
– Тройной?
– Если довезете вовремя. – Джим достал из бумажника стодолларовую купюру и резким движением протянул ее Тули: – Возьмите, это аванс.
– Все так серьезно?
– Вопрос жизни и смерти.
Водитель бросил на него взгляд, в котором ясно читалось: «Ты псих?»
– Зеленый, едем! – приказал Джим.
Тули еще больше нахмурился, повернулся к рулю, свернул с перекрестка налево и выжал педаль газа.
Джим всю дорогу нервно поглядывал на часы. Когда они подъехали к школе, в запасе оставалось три минуты. Джим бросил Тули еще одну купюру, заплатив больше чем в три раза, и выбрался из такси с чемоданом в руке.
– Вас подождать? – спросил Тули, наклонившись к открытому окну.
Джим захлопнул дверцу:
– Нет. Нет, спасибо, езжайте.
Такси отъехало, а Джим взволнованно оглядел фасад школы: здание в колониальном стиле с широкой верандой, к которой для расширения классных помещений пристроили два одноэтажных флигеля. На белые стены школы падали тени дугласовых пихт и многолетних платанов. С газоном и игровой площадкой школа занимала весь небольшой квартал.
Джим стоял на дорожке прямо напротив парадного входа. Из двухстворчатых дверей на веранду высыпали дети с планшетами, книжками и ланчбоксами в ярких цветных наклейках. Они сбегали по ступенькам и, смеясь и болтая, проходили мимо Джима, выходили за ворота в остроконечной ограде и расходились – кто вверх, кто вниз по улице.
Прошло две минуты. Джиму не надо было сверяться с часами – его сердце отстукивало два удара в секунду, он чувствовал время так, будто сам превратился в часовой механизм.
Солнечный свет проникал сквозь кроны деревьев и словно огромной золотой паутиной накрывал людей и всю территорию перед школой. Казалось, эта паутина переливается и подрагивает в такт звонкому детскому смеху. Идиллическая картина.
Но смерть приближалась.
Джим вдруг понял, что она придет за ребенком. Не за кем-то из троих учителей, стоящих на веранде, а за одним конкретным ребенком. Это будет не катастрофа. Не взрыв, не пожар, не авиапроисшествие, в результате которого погибнут десятки людей.