Михаил отступил. Но все-таки он продолжал звонить ей раз в два-три месяца, как бы проверяя, а вдруг любимая женщина изменит свое отношение к нему, и все у них сложится. Чем черт не шутит?
Вежливо, но односложно отвечая на вопросы Михаила, Ирина в душе мечтала поскорее закончить разговор. Боже мой, ну почему, общаясь с ним у нее буквально сводит скулы от скуки? Сославшись на срочные дела, Ирина искусно закруглила беседу. Стараясь не обидеть ни в чем не повинного поклонника, Ирина пообещала ему перезвонить через пару дней.
Положив трубку, она подошла к окну. Уже наступили сумерки. Вид из окна одиннадцатого этажа был красивый. Сквозь серо-сизые тучи видны были оранжево-сиреневые отблески садящегося солнца. Золотые квадратики блестели на окнах домов, создавая причудливую, быстро меняющуюся мозаику.
После звонка Михаила настроение Ирины испортилось. Ее охватило неприятное ощущение душевной тревоги, она остро почувствовала свое одиночество. Мужчины, которые, несомненно, могли бы понравиться многим женщинам, проявляют к ней явный интерес. Но ни один из них не может вызвать у нее глубокого чувства, которое захватило бы ее без остатка, заставило почувствовать себя счастливой.
Ну почему она должна быть все время одна? Когда же, наконец, это кончится?
Ирина болела. Она лежала, укрытая двумя теплыми одеялами, и все-таки не могла согреться. Она была сильно простужена, и это была почти неизбежная дань осеннему времени года. Возведенный на болотах Петербург был изначально обречен на сырой, нездоровый климат.
Насморк и кашель измучили Ирину. Ее нос от беспрестанного сморканья распух и покраснел, глаза слезились. Грудная клетка и даже мышцы живота ныли из-за непрекращающегося кашля. Руки и ноги были холодными как ледышки.
Вдруг раздался звонок в дверь. Ирина с трудом заставила себя выбраться из-под одеяла. Она спустила ноги на пол, нащупала тапочки, натянула махровый халат с капюшоном и прошлепала к двери.
– Кто там? – спросила она.
– Это я, – услышала она голос Григория. – Я позвонил тебе на работу, и мне сказали, что ты разболелась и уехала домой. Я просто не мог не приехать.
Ирина внутренне сжалась. Меньше всего ей сейчас хотелось представать в таком виде перед мужчиной, который был ей отнюдь не безразличен. Но делать нечего, не отправлять же его восвояси!
– Гриша, я сейчас в таком виде, что наверняка тебя сильно разочарую, – попыталась шутить Ирина.
– Хорошо, я не буду на тебя смотреть, – усмехнувшись, сказал Григорий. – Я привез тебе еду и приехал, чтобы помочь. Наверное, надо сходить в аптеку