Голограммы замерли, и Кассандра медленно перекатилась на бок и посмотрела на него. Отстраненный взгляд постепенно менялся: она выходила из savant.
– Хватит уже обижаться, Бел. Проект Homo quantus не враг тебе. Нас создали со смыслом, ради цели, и ты, возможно, следующий шаг в нашей эволюции. Ни один из этих шагов не давался легко. Тебе придется понять, что ты теперь такое для тебя и для твоего квантового интеллекта. У нас тут целый городок ученых, которые с радостью тебе помогут, как только мы отсюда выберемся.
Белизариус кивнул.
– У тебя еще есть надежда на проект Homo quantus? – спросила Касси.
– Прежде чем я столкнулся с вратами времени, прежде чем кто-то попытался убить их всех, я бы сказал, что нет. Но кровь оказалась сильнее, чем я думал.
Кассандра улыбнулась, снова перекатившись на спину на узкой кровати, и продолжила работать с моделями, которых он не понимал. Этот ритм работы по эвакуации днем и теоретические исследования ночью стал привычным, хотя Белизариус все чаще задавался вопросами, что он такое и что значит это сосуществование для него и для его квантового интеллекта.
Спустя три дня Касси проанализировала достаточное количество данных из своей памяти, чтобы прийти к некоей модели. Белизариус с тревогой ожидал увидеть, что же она сделала. Они сидели в том старом кабинете в Музее, где когда-то работали вместе. Голографические проекторы изображали одиннадцатимерное пространство-время при помощи углов, градиентов цвета, голографической перспективы и электромагнитных полей. Визуализация шести-семи измерений была для Homo quantus делом привычным, а вот одиннадцать уже представляли собой серьезный вызов.
Кассандра смоделировала врата времени в виде единого квантового объекта, неровного центрального кома вероятностей с сотнями тысяч расходящихся от него линий квантовой спутанности. Некоторые линии были яркими и отчетливыми, другие – расплывчатыми и еле заметными. Какие-то загибались в петли, соединяя две поверхности врат времени с квантовыми событиями, со временем то сшивающими, то расшивающими самое себя. Математическое изящество и сила мышления Касси вызывали в Белизариусе одновременно благоговение и унижение. За те годы, что он провел за мошенническими схемами, она многократно превзошла его. Белизариус даже отчасти пожалел, что сбежал с Гаррета.
– Я думаю, что линии спутанности ведут к другим входам в «червоточины» Осей Мира, – сказала Касси. – В нормальных «червоточинах» мы этого не замечаем, поскольку спутанность слишком гладкая. Однако врата времени являются «червоточинами» поврежденными, и структура спутанности более различима для наших квантовых интеллектов.
Сердце Белизариуса невольно наполнилось восторгом. Ее теория столь велика – возможно, это первый в истории человечества шанс понять суть сети Осей Мира, оставленной Предтечами. Вероятные закономерности будто мелькали