– Вот я и говорю. Вышла эта женщина из ворот в стене Мысов, а за ней идут такие же женщины. Краса их просто невиданная! У каждой свой собственный наряд. И цветом, и фасоном, и тканями. И все они словно светятся в утреннем тумане. Выходят друг за другом, а из горы звуки слышны, словно там кто на гуслях играет. Вдруг вижу, выходит старик седой, высокий, длинноволосый, с перетяжкой драгоценной на лбу. Борода его на ветру развевается, лысина светит или ореол над головой – так и не поняла я. Остолбенела я, глядя на такого великана! Выходит тот старик в центр поляны и посохом, что в руке у него, начинает такт выбивать, да такой задорный, что я сама чуть в пляс не пустилась. Из горы все народ выходит и выходит. Солнце уж над горизонтом встало, а я стою и смотрю на все, что происходит. Сама не знаю, почему мне все это видеть позволили? А может, не видят меня, потому что маленькая я ростиком да за кустом примостилась. А может, и не считают меня себе помехой…
Вышли из горы и мужчины. Роста огромного, силы недюжинной. Видно, что каждый из них к красавицам приглядывается. Но более всего на одну из них. Других словно и не замечает. Встали они парами и стали ручеек водить, словно мы в детстве. Удивилась я, что ручеек у них значение большое имеет, раз следит за ним сам Старец. Внимает он, какую девушку выбирает тот или иной молодец, и выводит из ручейка то одних, то других молодых людей. Разговор с ними ведет тихий и строгий немного поодаль. Потом вроде бы все вновь собрались вместе, и стали они хоровод водить. Вышла высокая дева в синем платье, золотом вышитом, и стала слова гортанно петь, да так ладно и мелодично, что подхватил хоровод эти слова и возвысил их до небес.
Мужские голоса слились с женскими, и вот уже поет весь хоровод да еще и кругом ходит по всей поляне. Гляжу я на снежок, что утром выпал, и своим глазам не верю! Нет на нем ни единого следа от хоровода. Словно по воздуху летают люди те. А не скажешь. Ведь ритм Старец отбивает, и притопы даже слышно… Так сидела я за кустами долго. Любовалась на хоровод этот странный. Потом Старец пропел заключение и повел всех обратно в гору. Тут захлопнулись врата в боку Мыса, и стало пасмурно и холодно, как обычно утром по весне бывает. Сижу я в кустах и думаю: то ли мне привиделось все, то ли я в сказке побывала?!
Иду по той полянке, рассматриваю каждый кустик, каждую колдобинку, следочки на снежке оставляю, а не вижу я никакого признака, что были здесь люди такие необыкновенные. Вдруг глянула я на кустик, а на нем ленточка блестит. Такая тоненькая, словно из рядка выдернутая прошивочка. Сняла я ту ленточку и смотала в клубочек, чтобы подружкам показать. Только было собралась уже положить его за пазуху, как вышла из ниоткуда женщина высокая. Встала рядом со мной, и увидела я, что достаю ей едва лишь до пояса. Стоит она рядом и говорит что-то, а я ее понять поначалу не могу, потому что голоса ее не слышу. А слышится вроде бы он у меня прямо в голове:
– Ты нашла мою ленточку?
Я говорю:
– Нашла! – а сама со страху аж присела.
Она