Данте и философия. Этьен Жильсон. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Этьен Жильсон
Издательство:
Серия:
Жанр произведения: Философия
Год издания: 1939
isbn: 978-5-94242-053-6
Скачать книгу
затаенная, но непоколебимая уверенность, что Беатриче есть чистый символ всего того, что доставляет человеку блаженство, – иначе говоря, символ «христианского откровения или, вернее, христианского сверхъестественного порядка во всей его конкретной реальности: в исторических фактах, учениях и культурной практике»[9]. Как видим, это довольно широкий символизм, который позднее позволит отождествить Беатриче с самыми разными вещами. Но, кроме того – и для нас это в настоящий момент важно, – это символизм, подсказывающий объяснение странного рассуждения, которое мы только что воспроизвели. Если Беатриче есть сама христианская жизнь в ее функции подательницы блаженства, и если две другие Дамы – Поэзия и Философия – претендуют на выполнение той же функции, они не имеют права носить это имя, так как не имеют права исполнять эту функцию. А поскольку они фигурируют в «Новой жизни» и в «Пире» именно как узурпаторши функций, обозначаемых именем Беатриче, они не только не имеют права носить имя той, которая эту функцию осуществляет, но вообще не имеют права носить какое-либо имя. Понятый таким образом, довод о. Мандонне, конечно, перестает быть паралогизмом; но дело в том, что такое понимание предполагает принятым тот самый тезис, который этим доводом должен быть доказан.

      Независимо от того, какой тезис хочет обосновать историк, он сильно рискует, вступая на подобный путь. Если только счастливая интуиция не выведет его прямиком к истине, и все факты, все тексты не слетятся сами собой в поддержку его тезиса, словно голуби в голубятню, исходная ошибка роковым образом заставит его вступить в борьбу с первым же фактом или первым же текстом, из которой он сможет выпутаться, только прибегнув к новой, не менее произвольной гипотезе. Когда же эта вторая гипотеза столкнет его с другими фактами или другими текстами, понадобится третья гипотеза; и так до бесконечности. Дело в том, что историческая реальность имеет волокнистую структуру: в ней возможно продвигаться только по долевой нити; тот же, кто хочет идти по косой, вынужден рвать эту ткань.

      Будучи убежден в очевидности своего тезиса, о. Мандонне, естественно, считает, что «Данте, вообще говоря, задал нам нетрудную задачу»[10], и что немного внимательности позволит любому читателю, даже не слишком проницательному, быстро понять, что же хочет донести до него поэт: Беатриче никогда не существовала. Так, в «Пире» Данте «вполне ясно высказывается на этот счет»: он говорит, что написал эту книгу с целью омыться от «бесчестья», каковое ему наносили, когда принимали его просто за певца человеческих страстей[11]. Да, конечно. Но, во-первых, то место «Пира», где Данте делает это замечание, не связано с Беатриче: оно прямо относится совсем к другому персонажу, с которым нам предстоит познакомиться ближе и который носит имя Donna gentile [благородной Госпожи]. Но эта Donna gentile – на самом деле всего лишь символ; на сей раз мы можем не сомневаться, потому что сам Данте говорит об этом. Donna


<p>9</p>

P. Mandonnet, Dante le théologien, p. 37. – См. другой пример превознесения Беатриче (однако без умаления других персонажей) в работе: L. Pietrobono, Il poemasacro. Saggio d’una interpretazionegeneraledellaDivina Commedia, 2 vol. Bologna, N. Zanichelli, 1915. Опираясь на символизм Vita Nuova XXX – текста, о котором мы будем говорить, – Л. Пьетробоно полагает, что «Данте считал Беатриче другим воплощением Бога» (p. 79; курсив в тексте). Ср. далее: «Il poeta… ha permesso che Beatriceè un altro Dio incarnato» («Поэт… допускал, что Беатриче есть другое воплощение Бога») (p. 81). И всё это потому, что Данте назвал Беатриче чудом, чей исток – в достославной Троице. Если эти слова вызывают удивление, то лишь в силу забвения теологии благодати. Благодать делает человека «боговидным», то есть «уподобляет» его Богу. Св. Бонавентура насчитывает двенадцать «девятин» в душе, иерархически упорядоченной благодатью (In Hexaemeron, Visio IV, collatio IV, n. II; ed. F. Delorme, Quaracchi, 1934, pp. 264–265). Такая душа становится «местопребыванием Бога, дочерью Бога, Его невестой и подругой, членом тела, которому глава – Христос; Его сестрой и сонаследницей» (Itinerarium mentis in Deum, cap. V, 8, in: Tria opuscula, Quaracchi, 1911, p. 330). На вопрос Л. Пьетробоно: «Можете ли вы представить себе Бога, который очаровывается человеческой душой и испытывает влечение к ней?» (op. cit., p. 81) следует ответить, что, восхищаясь душой в состоянии благодати и любя ее, Бог восхищается только собой и любит только себя. Да, Бог желает нас, и Он даже первый возлюбил нас, как утверждают св. Иоанн (1 Ин 4, 19) и св. Бонавентура (De dil. Deo, VII, 22). «Tu te ipsum amas in nobis» [ «Ты Себя самого любишь в нас»], – говорит Богу Гильом из Сен-Тьери (De contemplando Deo, VII, 15; Pat. Lat., t. 184, col. 375 B). Коротко говоря, действие благодати в конечном счете «обоживает» человека ^р. E. Gilson, La theologie mystique de saint Bernard, Paris, J.Vrin, 1934, pp. 114–146, pp. 155, 229; 232, 237), и это происходит не случайно, потому что именно с этой целью Бог и создал человека. Причем не только создал, но и заново воссоздал, чтобы сделать его тем небом, где Он сам обитает: «Pugnavit ut acquieret, occubuit ut redimeret… Et beata cui dicitur: Veni electa mea, et ponam in te thronum meum» [ «Сражался, чтобы стяжать; умер, чтобы искупить… И блаженна та, которой сказано: “Приди, избранная моя, и утвержу на тебе престол Мой”»] (св. Бернард, In Cant. Cant, XXVII, 9). Душа праведника не была бы sponsa Dei [невестой Божьей], если бы Бог не желал ее.

<p>10</p>

P. Mandonnet, op. cit., p. 37.

<p>11</p>

P. Mandonnet, op. cit., p. 37–38.