– Мари, ты где? – я, видимо, опять задумалась и ушла в себя, пропустив какой-то вопрос Верхнего.
– Я здесь.
– Говорю – Кот пока в баню пойдет, я мясо порежу, замаринуем.
– Э, нет! – тут же возражает Костя. – Мясо мне. Будем жарить мои фирменные, квадратные, ты так не порежешь. И Мари нам для шашлыков не нужна, пусть просто так посидит.
– Я не устала.
– Так я и не сказал, что ты устала. Просто посиди с нами, а мы уж как-нибудь справимся. Не люблю, когда женщина к шашлыку прикасается до того, как он готов, – смеется Костя, выбираясь из-за стола.
– Женоненавистники, – ворчу я, начиная собирать посуду, но тут вмешивается Олег:
– Иди-ка в самом деле на диван, что-то вид у тебя… – и я не решаюсь напомнить ему, кто причина такого моего вида, но Олег, конечно, и сам об этом помнит, потому что, улучив момент, когда Костя отвлекся на заточку ножа, подмигивает и шепчет: – Но мы это повторим…
Вообще не сомневаюсь…
К вечеру становится прохладно, мангал горит во дворе, на нем уже лежит первая порция шашлыков, и Костя помахивает над ними пластиковой плоской лопаткой. Мы с Олегом сидим на вытащенных из дома креслах-мешках, он курит, я кутаюсь в плед.
– Хорошо здесь, когда без толпы, – Кот затягивается сигаретой, которую держит в свободной левой руке.
– Тут вы с Мари сходитесь, – смеется Олег. – Она тоже любит, когда здесь нет никого.
– Не начинай, а? – прошу я, морщась. – Опять будем выяснять причину? Побудь хоть вечер не моим психологом, а?
– Я и так не твой психолог.
– Это что же – вы ругаетесь? – замечает Кот, обмахивая шашлыки.
– Это у нас такой замысловатый процесс терапии, – я дотягиваюсь до пачки сигарет и закуриваю. – У Олега Николаевича иногда играет второе высшее образование.
– Мари! – предостерегающе произносит Олег, и я умолкаю, устыдившись собственных слов. Ну, вот зачем я это сказала, это же несправедливо…
Костя между тем дожаривает первые шашлыки, снимает их с мангала и кладет на тарелку:
– Что, братан, под пивко?
У Олега несколько банок безалкогольного, он его не особенно пьет, считая, что это не имеет большого смысла, но иногда под мясо, вот как сегодня. Он протягивает банку мне, но я отказываюсь:
– Не хочу. Вина лучше плесни мне.
– Сиди, я принесу, – Костя скрывается в доме, а Олег, улучив момент, быстро целует меня в губы:
– Я соскучился, – поправляет мне растрепавшиеся на ветру волосы.
– Извини, ладно?
– За что? – удивленно переспрашивает он.
– За подколы.
– Ой, брось ты, Мари, нашла, о чем думать, – отмахивается он.
Вот именно – он настолько привык к моим постоянным язвительным замечаниям, что уже не замечает их. А я порой, словно услышав себя со стороны, ужасаюсь тому, какие вещи говорю не то что Верхнему – просто мужчине. Я совершенно разучилась бояться, похоже, когда поняла, что