Теперь он приходит в своем английском пиджаке, купленным в Лондоне за английские деньги. Он садится жопой на край стола, поправляет английские очки и начинает пиздеть на меня при подчиненных. Обычно это происходит после того, как его вызывают к главному директору. Главный директор Андрюху не любит. Он его любил вначале, посылал ему цветы и посвящал премии. Но потом появился другой. И любовь как-то забылась. Думаю, что главного директора раздражают воспоминания о былых чувствах. Потому он трахает его по обязанности, без удовольствия и грубо. Когда не трахает, то игнорирует. А этот дурень мучается. Он же влюбился, как мальчик. Он же поверил, что всё будет хорошо. И про север Франции поверил. И про юг Италии. Теперь ему обидно и страшно. И он винит меня, что я стал свидетелем. Он винит меня за то, что обманул меня. Он винит меня за то, что я продал своё Я. Я продал Я, и теперь ему уже не приехать ко мне и не трахнуть кого-нибудь, кто попадётся по пути или того, кого он найдёт у меня дома. Ему не пригласить меня к себе. Это неправильно приглашать к себе в гости подчиненных. Нет. Не так. Недопустимо поддерживать внерабочие отношения с персоналом. Да… Как-то так.
И он грустно смотрит из окна своего кабинета, как я галантно открываю дверь баварского автомобиля, как я сажаю на переднее сидение прекрасную жопу с прекрасными ногами, как я затягиваю ремень безопасности на прекрасной груди. На третьем размере груди его секретарши. И я отъезжаю от поребрика тяжело и неотвратимо. Как подводная лодка от причала северного города. Как длинная чёрная атомная подводная лодка. Ядерный запас на борту. Двадцать четыре ракеты. По две в час. По шесть за ночь. А что поделать? Возраст…
О секретарше
Ну да, о секретарше. О моей личной, персональной, единоутробной секретарше. Об этой вечно плачущей Ярославне. О её печальной груди и всепрощающих сутулых плечах. Её хотели убить. Её собирались расстрелять во дворе компании. Там, где детские грибочки, детский паравозик из фанеры, бабки на лавочке и пьяницы в кустах. Её уже прислонили к стене трансформаторной будки между надписями «Зенит – чемпион!» и «Санька – хуесос». Её должны были расстрелять тихо, без свидетелей. Не зачитывая приказ и командуя расстрельной бригадой шёпотом. Чтобы не дай боже, кто-то это не увидел и не разразился долгими аплодисментами. Ей бы перед расстрелом даже выдали деньги за неиспользованной отпуск. Какой отпуск? Куда? С кем?!
А тут я пришёл в компанию. О чудо! Открылась вакансия. Разверзлись небесные